Автор: admin

«Мы участвовали в жизни страны, не задумываясь об этом особенно, но в были гуще событий»

Рассказчики: Олег Иванович и Ольга Викторовна Бойко.
Собеседник: Екатерина Ойнас.
Дата интервью: 19 апреля 2024 года.

Начнём с вопросов о том, когда и где вы родились.

Олег Иванович: Я родился ныне за рубежом – на Украине. Есть такой Корсунь-Шевченковский район, знаменитый район, где когда-то добивали Паулюса в Великую Отечественную войну. Вот там я родился, вырос.

Не расскажете, в каком году вы родились?

Олег Иванович: Ой, это сложно! В 1961-м, 11 августа. В этом году у меня праздничный год: как говорил почтальон Печкин, новую жизнь начинаю – на пенсию перехожу.

Поздравляю!

Олег Иванович: Почти пенсионер, как ни странно. Окончил школу, отправили меня по-скоренькому в армию, чтобы я нигде не хулиганил. После армии я ушёл в Калининград, в мореходку. Бороздил слегка простор мирового океана, где познакомился со своей супругой.

В Калининграде?

Олег Иванович: Да, в большом городе Калининграде, портовом, знаменитом.

А как? Во время службы, получается?

Олег Иванович: Нет, я после службы пошёл учиться, и пошёл в море.

Ольга Викторовна: Окончил мореходную школу.

Олег Иванович: Да, окончил мореходную школу. Я водитель больших судов, скажем по-земному, со всеми вытекающими последствиями. Несколько лет я работал по заграницам на судах тралового флота. Ну, а потом так жизнь сложилась, что я забрёл Коломну при помощи Ольги.

Про семью ещё расскажите, Олег Иванович. Про маму, папу, бабушку, дедушку что помните.

Олег Иванович: Семья рабоче-крестьянская. У нас в селе есть сахарный завод свой, деревенский, назовём его так. В те годы была это лёгкая промышленность. Производили сахар, выращивали сахарную свёклу. Мать работала на заводе. Отец некоторый период времени работал тоже на заводе, но потом попросили, и он переквалифицировался. Ввиду того, что он был механиком, ему предложили работу на новых тракторах – были такие Т-150 гусеничные. Он товарищ такой в технике был продвинутый. Пригнали с Харьковского завода этот трактор, и он в колхозе дальше лет, наверное, 15 работал трактористом.

То есть выращивали сахарную свёклу и там же перерабатывали?

Олег Иванович: Выращивали абсолютно всё. И там же был завод, который производил сахар, выдавал на гора. Мать заведовала химлабораторией, а он бороздил поля колхозные.

У вас был свой дом?

Олег Иванович: Естественно, свой дом, своё хозяйство. Дед у меня работал также. Это уже были люди, которые прошли войну. Дед был сильно контужен, плохо разговаривал с войны. Он работал также на сахарном заводе. Его родной брат окончил военную академию и служил в Питере в конструкторском бюро. Они занимались строительством всего на свете. Сейчас уже можно это говорить, в частности, они строили Байконур и много-много шахт, которые существуют по нашей стране. Это была питерская на тот момент разработка, и они это дело всё вели. Тоже знаменитый дед: некоторые даже люди коломенские, которые работали в ЖКХ, у него учились там, в Питере.

То есть это получается двоюродный дед?

Олег Иванович: Да. Может, что-то с генами у нас в семье – и нам досталось…

Наверное, не зря вы по инженерной стезе потом пошли.

Олег Иванович: Но их уже практически никого нет, одна мать у меня осталась, ей 86 лет. Живёт на Украине, в своём доме. Пока жива, здравствует, благополучно, вроде, передвигается, всё нормально. Есть ещё у меня братья-сёстры, но все они там, на чужбине, перезваниваемся. Сейчас времена, конечно, не те. Раньше они к нам сюда часто ездили, мы туда реже, только летом. Но сейчас всё, пока вразнобой. Как дело пойдёт дальше, никто не знает.

 

«То, что я увидела во сне, я приехала и увидела в Коломне в реальности»

Ольга, вы расскажете немножко о своей семье? То есть вы уроженка Калининграда?

Ольга Викторовна: Мои родители там познакомились после войны. Потому что в фильме с Беркли, знаете историю? Он был заселён со всей страны.

А они откуда приехали?

Ольга Викторовна: Мама из Белоруссии, из Гродненской области, отец из Брянска.

И в каком году они там поселились?

Ольга Викторовна: В 60-х годах. Я родилась в 64-м. Тоже рабочая семья: отец электриком работал, мама маляром работала на заводе. К сожалению, их уже нет живых. Моя семья – это муж и дети и внучка маленькая теперь. Там корни потеряны, нет родни в Калининграде. Очень редко мы там бываем. Очень, конечно, ностальгирую.

В каком возрасте вы оттуда уехали?

Ольга Викторовна: В двадцать лет. Я окончила коммунально-строительный техникум и как молодой специалист по распределению приехала в Коломну. Поскольку с мужем мы там уже познакомились, он ещё ходил в рейс, рейсы по полгода бывают – вот он последний рейс ушёл, и я уехала сюда, а потом он приехал ко мне. Здесь мы уже обосновались, создали семью. Двое детей у нас уже взрослых – сын и дочь. Все работают, все при деле, заняты. Детьми можем только гордиться, потому что умные, трудолюбивые и порядочные люди. Я думаю, что ничего плохого о них никто не скажет.

Здесь в Коломне они живут?

Ольга Викторовна: Да, все рядом с нами. Интересный такой небольшой момент. У меня никогда каких-то особых способностей природных не проявлялось. Но когда я получила распределение в Коломну, в этот же день, вернее, в ночь, после того как я пришла из своего учебного заведения, зная, что я поеду в Коломну, маме с папой говорю: «Я даже не знаю, что есть город такой – Коломна». Маленький городок, я никогда не слышала о нём. Все-таки Калининград – это областной центр очень большой. Стали искать по карте, вычислили расстояние от Москвы. И вот ночью я вижу во сне Коломну. Когда я приехала, поняла, что это была улица Гражданская. И я вижу себя, что я еду в трамвае. В Калининграде трамваи маленькие, там узкоколейка, аккуратненькие такие, а здесь большие трамваи. Вот эти дома – низ кирпичный, верх бревенчатый. Я таких в жизни никогда не видела, не было у меня опыта такого. То, что я увидела во сне, я приехала и увидела здесь в реальности. Это был шок.

У меня прям мурашки по коже! А чем вы это объясняете?

Ольга Викторовна: Не могу сказать, но, наверное, проявление судьбы. Верим мы в неё или нет, но она есть. Потому что дальше из Карелии приехала моя двоюродная сестра по распределению железнодорожного техникума – в Голутвин, молодой специалист. Но она, правда, быстро вернулась к родителям, потому что у нас же здесь родни не было никакой. А ещё через полгода мой родной брат в армию сюда попал и строил на улице Огородной дома, он был в стройбате. Вы представляете, вот такие пересеклись судьбы в этом городе!

То есть никто не просился сюда?

Ольга Викторовна: Нет, всё случайно, но случайного в нашей жизни мало, как видите. Я приехала в 1984 году. Город очень понравился. Единственное, было сожаление, что такая сильная историческая часть города – и она была в очень печальном виде в разрухе. Мы могли на прясло стены вылезти свободно, там было всё разорено, эта пятиглавка церкви, колокольня – там свободный вход вообще был просто, я даже не буду говорить, что там было, безобразие полное. И когда я приехала, говорю: «Господи, у людей такие исторические памятники здесь! Ну почему оно в таком разрушенном виде?!» Это просто в душе была такая мечта: пусть кто-то займётся и восстановит. Здесь дух времени чувствуется мощно. И мужу сказала (первое впечатление было): «Я бы старую часть города вообще под музей, наверное, обустроила». Тогда этого не было ничего. Вот сравните сейчас: и Арткоммуналка, и «Старомодное» на улице Дзержинского, и «Душистые радости», и мастерская, где кукол изготавливают, и кузница (мы туда ходили в музей, там шикарный музей тоже), и вообще столько много всего! Я не скажу, что это мечты мои воплощаются, это как предвидение, что люди восстановят и сохранят историю для следующих поколений. Это же очень серьёзно, это очень важно.

То есть даже в тех руинах вы уже видели ценность?

Ольга Викторовна: Да, безусловно.

Олег Иванович: Она же коммунальщик, она чувствовала это всё!

Мне кажется, не коммунальщик, а ценитель чего-то высокого, понимания ценности архитектуры…

Ольга Викторовна: Да. Но вот если вы были когда-нибудь в Калининграде, сравните разницу в архитектуре, в обстановке во всей. Туда попадаешь, как в Европу сейчас. И раньше-то город был в принципе ухоженный, но сейчас это…

Я была в 2006-м, и мы тоже, как вы сейчас рассказываете про кремль, лазали на форты в разных частях города находящихся.

Ольга Викторовна: Сейчас всё восстановили. Мы были 5 лет назад. Там от туристов не протолкнёшься теперь. Раньше было свободно, мы гуляли по набережной реки, и вообще было очень хорошо.

 

«Я приехал – заграничный товарищ!»

Расскажите, как вы распределялись, куда и в какую организацию попали.

Ольга Викторовна: В ЖКХ городское. Коммунально-строительный техникум окончила и как молодой специалист приехала сюда, в Горжилуправление. На тот момент оно было в здании, которое выходит на площадь Двух Революций.

На каком этаже была ваша комната?

Ольга Викторовна: Нет, это не комната, мы же на участках работали, а здесь было управление центральное. В ЖКХ отработала 38 лет: 32 года в городе и 6 лет последних в районе – до того момента, пока район не расформировали и объединили в общий округ городской.

Олег Иванович: Вот я вам теперь скажу. Мы начинали свою творческую жизнь в Коломне. Вот тут, напротив вас, был Дом колхозника, на улице Октябрьской Революции, от вас через дорогу была гостиница, в которой были по восемь коек номера. Я приехал – заграничный товарищ! Спрашиваю: «Вы мне номер дайте одноместный, двухместный!» Она говорит: «Таких нет, у нас только все вот такие». – «Покажите». Она открывает – я говорю: «Ё-мазай, это чё?!»

А это какой дом-то всё-таки? На Третьего Интернационала угол?

Олег Иванович: Аптека рядом, сейчас там ЖКХ, по-моему, прямо напротив Арткоммуналки.

На первом этаже?

Ольга Викторовна: Да.

Олег Иванович: А утром пошёл купить молочка, выхожу на площадь Советскую – а там гостиница «Советская». Я туда прихожу, вроде современное здание. У администратора спрашиваю: «А у вас одноместные номера, двухместные есть?» Она на меня смотрит так: «А ты откуда вообще?» Говорю: «Слушай, там койки железные, как в казарме!..»

Так вы не стали здесь останавливаться?

Олег Иванович: Нет, мы ночь переночевали. Я бегом оттуда прибежал, собрали манатки и переселились в гостиницу «Советскую».

А молодому специалисту разве не выделили здесь какое-то место?

Олег Иванович: Это было потом. Она жила потом в этой гостинице «Советской» энный период времени, я её оставил и улетел отсюда – уехал в рейс, а она тут уже обосновывалась одна. Но мы тогда ещё не были женаты.

Расскажите, как тогда выглядела гостиница «Советская», какое впечатление произвела на вас? Вам, наверное, и не приходилось до этого жить в гостиницах?

Ольга Викторовна: Нет, конечно, жили дома, учились рядом с домом. Это был первый опыт.

Олег Иванович: Обычная стандартная советская гостиница. Ввиду того, что я и в Калининграде жил в гостинице, и здесь – да, здесь было чуть-чуть, может быть, поубогей, но в советские годы все гостиницы были одинаковые: мебель вся из ДСП, и больше там ничего не было.

Сменное бельё давали? Шкафчик был, ресепшн?

Олег Иванович: Да, всё менялось. Всё было. Тумбочка, кровать, телевизоры были.

В номере был санузел?

Олег Иванович: Да. Я же брал, чтобы жене было жить комфортно.

Вы вынуждены были из зарплаты оплачивать?

Олег Иванович: ЖКХ, наверное, платила. Нет? Сама платила, я платил.

Ольга Викторовна: Я иногородняя, и был какой-то период, пока мне подбирали жильё. Комнатку маленькую дали нам.

Олег Иванович: И переселили её рядом, на улицу Гагарина, 66д дом, в коммуналку с подселением. Двухкомнатная квартира – в одной комнате, большой, жила женщина, а в другой комнате жила она.

Ольга Викторовна: Маленькая комната – 9,6 м, общая кухня. Мы сначала вдвоём, там у нас и сын родился, и дочь – вот в такой клетушке мы были вчетвером. Потом переехали, служебную квартиру нам дали. Мы переехали 1993 году.

То есть вы прожили с 1984-го в этой квартирке на Гагарина?

Ольга Викторовна: Да.

Олег Иванович: Потом я подселился, потом сын «подселился», потом родилась дочь…

 

«Мы моей сотруднице коляску отдавали и шли в кино»

Расскажите про быт в коммуналках.

Ольга Викторовна: Я и родилась в коммуналке, потому что родители мои в Калининграде тоже были приезжие. Комната была на шесть семей! Стояло шесть кроватей железных, отгороженных тумбочками, и один в центре стол. И все умудрились детей завести!

Олег Иванович: Вопрос как? И никто ничего не перепутал!

Ольга Викторовна: Вот как-то так! Кухня была огромная, конечно: три, по-моему, плиты. Но санузлы были жуткие…

В центре Калининграда эта комната была?

Ольга Викторовна: Да.

Сейчас сохранилось само здание?

Ольга Викторовна: Само здание есть, но оно уже под офисы отдано, там уже люди не живут, коммунальные квартиры расселены. Мы даже когда ездили, его видели – пришли, посмотрели. Архитектура очень тоже интересная – со скульптурами на фасаде. На стройке работали мама и папа, за жильё работали, квартиру заработали.

Олег Иванович: Они строили Московский проспект в Калининграде. Вот они там же и получили квартиру.

А здесь как выглядела коммуналка, чем отличилась от калининградской?

Ольга Викторовна: Это обычная двухкомнатная квартира, только «хрущёвка». Были полегче условия: две семьи, кухня малюсенькая, санузел совмещённый, но комнаты отдельные.

Олег Иванович: Дело в том, что когда соседкой была Марья Павловна, работник была медицины, – выгодный сосед, особенно когда сын родился

Ольга Викторовна: Родители далеко…

Олег Иванович: Никого же нету. И что делать с ним? Соседка помогала.

Ольга Викторовна: Советы какие-то давала по уходу за малышом.

Олег Иванович: Ты вот так сделай, вот это туда, вот это сюда.

То есть добрососедские отношения были?

Олег Иванович: В принципе, да. Мы ей не мешали особо, она нам.

Ольга Викторовна: Пожилой человек уже, возрастной, пенсионерка была глубокая. Сын у неё жил в соседнем подъезде – не сказать, что она одинокая совсем: внучки приходили, навещали. По-соседски нормально общались.

А в других комнатах и квартирах как? Там что-то соседи были?

Олег Иванович: Коляски у всех стояли в подъезде, который никогда не закрывался. Никто никогда их не тырил оттуда, никто ничего не тащил. Вот прямо заехал через дверь, бросил – и всё, и она там стоит. Причём одномоментно росло трое детей – там стояло три коляски. Одна с первого этажа, и мы на третьем.

Ольга Викторовна: Не было такого воровства. Можно было оставить на улице.

Наверное, до начала 90-х вы так спокойно жили?

Олег Иванович: Да. Потом переехали в Колычёво.

С Гагарина вы ходили гулять в старую часть города?

Олег Иванович: Да, мы брали вечером колясочку и гуляли. Причём гуляли в тот период, когда в парке не было танцев, в Парке Мира. В Парк Мира мы ходили каждый почти день на танцы. В будни там были танцы, а мы на лавочке с ребёнком гуляли.

Ольга Викторовна: Мы рядом сидели с коляской, слушали музыку.

Олег Иванович: На пересечении улиц Красногвардейской и Комсомольской, где сейчас дом без крыши, сгорел, жила с моей работы сотрудница, Лена. Когда мы куда-нибудь шли в кино, мы ей эту коляску отдавали. Она: «Есть!» – под козырёк, и она уже с Серёжей занималась, а мы…

А вы ходили в какой кинотеатр?

Олег Иванович: В «Горизонт». Это же дело было ответственное. Отдавали ей ребёнка, а сами сбегали.

Ольга Викторовна: У нас не было здесь ни родни, ни особо какого-то круга общения, пока не завели друзей. Как-то просто жили, спокойно.

Олег Иванович: Где сейчас Патефонка (арт-квартал в здании старого завода – ред.), Текстильмаш был, там на улице стояли ёлочки, на которых лежал металл вдоль улицы Савельича. Где сейчас у нас парковка машин, там стояли эти ёлочки. Я ещё на них глядел и думал: «Что здесь за беспредел такой страшный?!» И был такой покосившийся… можно назвать его сараем, где сейчас у нас стоит будка охраны. Я всё удивлялся: какая разруха, а ещё что-то тут делают… Но оно было всё огорожено.

То есть вы знали, что это большое производство, но всё, что вокруг было, не впечатляло?

Олег Иванович: Да. Может, ввиду того, что Текстильмаш одной ногой стоял в оборонке, особо про него никто и не говорил: завод и завод.

А где соседи по коммуналке работали?

Олег Иванович: Она в больнице была.

Ольга Викторовна: Медсестрой.

А из других квартир?

Олег Иванович: На Коломзаводе в основном. Медицина была, учительница была. В общем, кто где.

Дети подрастали, ходили во двор гулять, в рабочий посёлок?

Олег Иванович: Выпускаешь на улицу из подъезда – и всё, иди нафиг, вперёд!

С какого возраста начали отпускать ребёнка?

Олег Иванович: Да Серёга, когда Оксана родилась, уже на улицу ходил, на велике катался.

Ольга Викторовна: Года в четыре, отпускали во двор.

Олег Иванович: Если соседи сидят на улице, женщины, они же знают, кто чей. Кричат, допустим: «Иди, упал!» Или что в грязюке. То есть, как-то всё было…

 

«Начал трудовую деятельность с первым стахановцем Коломзавода»

Олег Иванович, а в то время, когда Ольга трудилась в ЖКХ города, вы чем занимались?

Олег Иванович: Я прогуливал всё, что можно! Шучу. Я работал на Коломенском тепловозостроительном заводе. С 1985-го года. Но тогда был город вообще-то закрытый. Мы для того, чтобы расписаться, на Украину послали весточку, поехали туда, нас там расписали, и мы вернулись сюда уже женатиками. Коломна была закрытым городом: шаг влево, шаг вправо – расстрел. А на Коломзавод меня взяли тогда как: была система такая – набирали по оргнобору. Пришлых людей просто так не брали. Коломзавод выдавал разнарядку, куда ему нужно сколько людей. Служба занятости Коломны находилась напротив афганского рынка, где музыкальная школа и училище. И все, кто попадал в Коломну, обязаны были пойти туда, зарегистрироваться. Там тебе что-нибудь предлагали. Вот мне предложили Коломенский завод. Я на него и пошёл.

На какую позицию?

Олег Иванович: Простым рабочим, электриком. Тогда был цех М-15, его на данный момент нет. На Коломенском заводе была внешнеторговая фирма, которая занималась поставкой дизелей по Советскому Союзу и близлежащие страны, включая Кубу. И вот этот цех она прибрала под себя и сделала там цех ремонта дизелей. В котором я 25 лет отстоял. Причём начал я свою трудовую деятельность там с первым стахановцем Коломенского завода Бусыгиным Григорием Ивановичем. Было стахановское движение в 30-х годах, и он, уже будучи глубоким пенсионером, продолжал трудиться, занимался как раз-таки строительством этого комплекса цехов, ему было поручено. И я был у него, назовём так, в подмастерьях. Много чему научился. Плохо одно – на тот момент никто на историю особо не обращал внимания. Был суконный стол такой, шикарный, с двумя тумбами – в цеху, в кабинете стоял (я за этим столом потом сидел, рулил коллективом своим). Оставил я его там, потом его куда-то дели, потому что всем имуществом занимался завод. Но красивый был стол, конечно! У нас сейчас на Текстильмаше есть один такой, но поменьше.

Как вы восприняли работу на заводе? Как хороший факт своей биографии?

Олег Иванович: Тогда М-15 был прикреплён к цеху М-10, потому что его только набирали. Меня послали в М-10, и я, зайдя в этот цех, увидел человека, с которым служил вместе в армии. Это был Александр Морозов (он уже давно, правда, покойный), местный: родился здесь, вырос. Я с Украины, в армии был водителем-электромехаником, а он был лейтенантом после Рязанского института связи – и вот мы с ним в пятой танковой армии служили. И вот я захожу, а он сидит на станке. Я говорю: «Александр Васильевич, ты что тут делаешь вообще?» Он говорит: «Живу». Ну и пошло и поехало.

То есть вы ровесники?

Олег Иванович: Ну, практически – он старше был на два года.

Тяжело вам было работать на заводе?

Олег Иванович: Когда ты знаешь, что ты делаешь, то никогда не тяжело. Я быстренько вырос: за год я стал энергетиком предприятия и дальше уже рулил, рулил, рулил службой энергетической, пока не ушёл оттуда. Потом переформатировали, пошла перестройка капитальная: организовали цех по ремонту дизелей, я перешёл туда – мы создали этот цех, построили, всё сделали в 90-е годы, в 1993 году, наверное.

 

«Из послушниц у меня была классная бригада!»

Как переживался перелом эпохи?

Олег Иванович: Я абсолютно нормально всё это переживал, прекрасно трудился. Скажу больше: Коломзаводе открыли стоматологию, там были молодые девчонки-комсомолки, подающие надежды, но все были туристы. Так подобралось, что там были четыре человека, которые ходили в турпоходы. Этими турпоходами от «Белого дома» (администрации города – ред.) руководил Игорь Петрович Тарасов. Ныне он вот тут рядом живёт, а был он батюшкой церкви Иоанна Богослова. Но мы успели до того, как он ушёл в церковь, а мы все разбрелись. В своё время за церковью делали музей Константина Васильева, культурный центр «Лига». И в этой «Лиге» как раз собралась эта вся комсомольская молодёжная диаспора в виде Лебедева Ильи – «Кузнечная слобода» (коломенский кузнец, создавший музей – ред.), этого Игоря Петровича Тарасова, Виталия Хитрова (коломенский предприниматель, дизайнер – ред.), ещё там ребята были…

А как вы подобрались? Вы же все в разных местах…

Олег Иванович: Вот так жизнь сложилась! Ещё одно такое важное и знаменательное в моей жизни было – я был коммунистом. Но когда матушка Ксения (настоятельница Ново-Голутвина монастыря – ред.) и отец Николай (Качанкин, первый благочинный Коломенского округа – ред.) приехали, и исполком передавал епархии первую церковь, я там поучаствовал. Причём митрополит Крутицкий и Коломенский меня там причащал. Я келии делал в Ново-Голутвином монастыре, я эту церковь электрифицировал – маленькую церковь внутри монастыря, с неё я начинал, в принципе, свою бурную деятельность в Старом городе. Это после работы мы ходили, трудились (в некоторой степени чуть денег зарабатывали, потому что надо было как-то жить).

Это городская администрация инициировала или церковь?

Олег Иванович: В «Лиге» мы были от администрации, а в церкви уже при церкви. Я супругу и детей особо не видел, потому что я в 16 часов заканчивал рабочий день на заводе, ехал в Старый город, заходил к отцу Василию, там ужинал, причём это была обязаловка: я должен был обязательно зайти покушать, – потом шёл в церковь работать. Там часов до 10–11. На тот момент из послушниц, которые там были, у меня была бригада, причём бригада классная. Им на день даёшь задание: между кирпичей, чтобы нигде не видно было, чтобы всю старину не попортить, они штробили мне бороздочки, чтобы потом туда вложить кабелёчек, и это всё заделывали.

Послушницы или послушники?

Олег Иванович: Нет, там были одни девушки. И они это всё аккуратненько делали. Потом перешли в их кельи, в которых они первые начинали жить, там тоже чуток забабахали.

Там был как раз переход от коммуналок к кельям?

Олег Иванович: Да. Там была разруха, народ оттуда выселили, а они туда заселялись. Вот первые шаги я там делал.

Это какой год?

Олег Иванович: 1988–1989-й. Потом они набрали уже постоянных людей, которые стали работать. Ещё некоторый период времени, что случись – приедут в Колычёво: батюшка знал, где у меня квартира. Приедет на машине кто-нибудь, телефонов не было никаких. Приедут – поехал, что там надо, починил, уезжаешь.

 

«Раньше казалось, что времени больше, сутки длиннее были»

А ваше сообщество из «Лиги» как раз занималось восстановлением храмов?

Олег Иванович: Нет. Тогда все уже начали кооперативы, всё прочее хозяйство своё мутить. Разошлись как-то все, разбежались, каждый что-то своё начал делать. Когда ты занят там, а они днём здесь, ты с ними видишься только, допустим, вечером или в выходной день. Когда мы в это здание первое «Лиги» пришли, за зданием были сараи, и там были такие поросята добротные! Две свиньи! И мы всё спрашивали, когда же их выселят отсюда.

В Брусенском монастыре?

Олег Иванович: Да, там маленькое здание, сейчас оно обсажено ёлочками, – вот это здание было, где изначально хотели сделать музей Константина Васильева, художника. И на открытие приезжала сюда Шахназарова со всей своей свитой, расставляли, мы там же все стены сделали под картины, систему микроклимата тогда город купил новую туда, мы её устанавливали в подвале – то есть здание было сделано добротно и хорошо для того, чтобы там хранились картины.

Мне кажется, и сейчас там отличный выставочный зал.

Олег Иванович: Я там не был в последние годы, потому что «Лига» переехала, и оно теперь принадлежит церкви.

Как же заглохлая идея с музеем Васильева?

Олег Иванович: Я так понимаю, что семья его картины не отдала. Они поняли, что это может быть коммерчески хороший проект, и они всё это дело загребли, и всё это дело закончилось. Ну, главное, что ничего не пропало. Здание на месте, всё служит, работает. Так что и я посодействовал Старому городу чуть-чуть.

А в личном, бытовом плане как вы переживали 1985-й, 1990-е?

Олег Иванович: Да мы не думали!

Ольга Викторовна: Вопрос в том, что мы начинали жизнь с нуля. Вообще с нуля. Без помощи, без поддержки. Очень много работали. В эти годы люди теряли много накоплений, а у нас их не было. Мы пытались выжить в этом мире, вырастить своих детей.

Ну, испытывали же, наверное, какие-то сложности?

Ольга Викторовна: Конечно. Вечное безденежье, дефицит продуктов.

Олег Иванович: Сложностей у нас не было!

Ольга Викторовна: Я хочу сказать спасибо вам за эту встречу. Потому что я идти не хотела: я не люблю публичности, съёмок, я теряюсь. Но вы делаете благородное дело, вы, ваши сотрудники, соратники, ваша команда – вы помогаете сохранить память историческую. Мы уже сами стали забывать. У нас в следующем году будет 40-летие совместной жизни, круглая дата.

Олег Иванович: Серьёзно?

Ольга Викторовна: Да. И вот воспоминания такие – оказывается, мы хорошую жизнь проживали и проживаем ещё. У нас много событий было интересных. Мы участвовали, как говорится, в жизни страны и общества, не задумываясь об этом особенно, не акцентируя внимание, но мы в гуще событий были всегда. И сейчас это вспомнить редко удаётся. Потому что я на пенсии, муж в этом году тоже на пенсию выходит. Я себе по-другому свою пенсию представляла: я буду в огородике цветочки сажать и в доме чем-то заниматься. А активно работаем. Пытаемся помочь детям. Да и потом рано пока ещё на покой – есть силы, энергия, есть знания, здоровье, желание работать. И просто круговорот событий! Такое чувство, что времени в сутках не хватает, чтобы всё успеть сделать.

Это ощущение сейчас времени?

Ольга Викторовна: Да, сейчас. Раньше казалось, что времени больше, сутки длиннее были. Сейчас просто ничего не успеваем!

А как это вы объясняете для себя? Почему так ускорилось время?

Олег Иванович: Мы тянемся за вами, за молодыми: мы накупили себе телефонов, понаставили интернет, повыучили детей – надо же быть в тренде!

Ольга Викторовна: Редко-редко удаётся просто вспомнить былое, вспомнить прошлую жизнь – интересно, вот эти годы прошедшие…

Ну да, вам кажется, что это всё обычно и понятно, а на самом деле, чем дальше мы от этого времени отходим, тем то, чем вы жили и как вы проживали эту жизнь, становится уникальнее.

 

«Из магазина вырулил с этим телевизором – надо быстрее тикать!»

Олег Иванович: Была ещё одна штука такая. Собирали книги. Расклад был такой: нужна была макулатура для того, чтобы записаться в общество. Надо было сдать, я не помню, килограмм 30 макулатуры. Записаться в общество любителей книги…

Городское или коломзаводское?

Олег Иванович: Городское. Причём жили мы на улице Гагарина, а где сейчас улица Добролюбова, где у нас налоговая, дома там были такие захудалые, и там был пункт приёма макулатуры.

Постоянный или акциями сбор проходил?

Ольга Викторовна: Постоянно.

Олег Иванович: В течение двух лет он точно был там. И вот ты макулатуру наберёшь, и надо было успеть к каким-то суперкнигам, Пушкина купить. Надо было в 4-5 утра порысачить туда, чтобы забить очередь, чтобы в эту очередь вклиниться, чтоб тебя записали, ты потом побежишь домой, возьмёшь эти тюки с макулатурой, прибежишь туда, эти мешки сгрузишь, тебе оторвут талончики. И потом отоваривались в «Книжном мире» на площади Советской: где остановка, поворот на Голутвин – на первом этаже там был книжный магазин. Там даёшь талончик, даёшь денежки – книжечки заполучил. Бесплатно не проходило.

Ольга Викторовна: А жили как-то просто, были счастливы.

Олег Иванович: Чтобы телевизор купить, была та же самая история: надо добыть талон на телевизор.

В каком году озадачились телевизором?

Олег Иванович: В 1986-м году, в коммуналку покупали. Мы тогда себе добыли телевизор «Рекорд».

Ольга Викторовна: На первый взнос брали кредит.

Олег Иванович: У всех есть, а у нас нет – надо. Но, опять же, это была очень козырная история.

Ольга Викторовна: Система связей!

Олег Иванович: Мафия бессмертна, как сейчас скажут. Я тогда договорился с одним человеком, она договорилась с директором магазина. А очередь стояла с этими квиточками на телевизоры.

Многолетняя очередь?

Олег Иванович: Она, может быть, и многолетняя была, но на определённый период времени, когда привезут телевизоры. Все знали, что их, допустим, привезут во вторник, и ты с этой карточкой идёшь за телевизором. Там стоит человек 15 уже. А машина, допустим, их привозит 10. Значит, тебе сегодня не хватит, иди завтра. Посему идёшь с того хода, где выгружают телевизоры, ввиду того, что ты кого-то знаешь. На коробке пишут: «Брак». Сейчас уже можно рассказывать – уже даже ФСБ не возьмёт! Потому что те, кто были, они уже повымирали. И вот я отпросился у Григория Ивановича Бусыгина. Он: «Чего?» – «За телевизором». – «Ну, беги». Взял с собой сотрудника, мы с ним прискакали туда, этот телевизор вытаскиваем, народ весь сразу возмущается. Выходит заведующий, говорит: «Не, ребята, они взяли бракованный, там что-то не работает, не светится». А я: «Я сам электронщик, я подчиню, мне пофиг, у меня лишь бы был экран». Ну, и толпа тебя выпустила с магазина. Из магазина вырулил с этим телевизором – надо быстрее тикать, пока народ не опомнился! Поймали мужика, ехал на УАЗике: «Мужик, довези!» И этот телевизор в УАЗик поставили, довезли домой. Вот, разжились с телевизором!

А где магазин находился?

Олег Иванович: Вот здесь же, где книгами торговали. Тяжёлый, здоровый был телевизор, это не современный телевизор. «Горизонт-6» или «Горизонт-7». Хороший телевизор, здоровый! А стиральную машину…

Вот здесь был магазин техники бытовой…

Олег Иванович: Да, вот там, под церковью Иоанна Богослова. Теперь уже руководитель того магазина позвонила сюда, говорит: «Слушай, надо стиральную машину отложить, к тебе ребята придут». Назвала фамилию. Приходишь – на, тащи.

 

«Нам было тяжело, потому что мы с нуля начинали»

Смотрите, 1986 год – вам хватило меньше двух лет, чтобы обосноваться в городе!

Ольга Викторовна: Я хочу сказать, что мы жили так тяжело и трудно не потому, что мы старые и в те времена ни у кого ничего не было, а потому что мы были иногородние: мы приехали, и нам никто ничем не помогал (родители не могли денежно помогать), и мы сами зарабатывали на свою жизнь, сами обустраивались. Нам было тяжело, потому что мы с нуля начинали. У нас не было ни стартового капитала, ничего. Поэтому нам было так трудно. Это не потому, что вся страна так жила, а потому что у нас сложилась так судьба. А сложись она по-другому, может быть, и мы другие были бы.

Но всё-таки зарабатывали так, что хватало и в кредит купить телевизор, и стиральную машину.

Олег Иванович: Но это было поначалу. Потом пошёл с 1996 года совсем другой период жизни. Поэтому мы чуть-чуть изменили тактику бега на длинную дистанцию. Я стал ездить в Москву ремонтировать квартиры. Тупо.

Ольга Викторовна: Опять же как электрик.

А как же Коломзавод?

Олег Иванович: Я после работы ехал в Москву и все выходные там проводил, с 1996 года. Я лет, наверное, десять протусовал, до 2003 года.

Ольга Викторовна: Бабушек не было.

На машине ездили?

Олег Иванович: На машине, да. Я уже себе купил машину. Сначала я купил мотоцикл, потом купил «четвёрку», потом купил «Волгу-29» – все были поддержанные. Потом уже денег накопил, купил «Волгу-10» новую, и дело пошло и пошло. Но остановил меня Коломзавод с моей стройкой в Москве, прижали к стенке: или ты работаешь здесь, или ты занимаешься своим хозяйством. Я ещё годочек туда-сюда потыкался, но тогда на Коломенский завод пришла «Северсталь». Был такой период времени, когда они выкупили завод и начали заниматься БС-70 – новыми тепловозами, и нужны были руки, мозги и люди. Нам прислали опять же с «Северстали» директора нового, и он нас всех взял за жабры, ввиду того, что он закончил физмат с отличием. Он хорошо считал, хорошо всё мог делать, но и нам пришлось работать… Но у нас уже почти всё было, мы уже сильно не переживали: уже была земля, уже была другая квартира.

Ольга Викторовна: За счёт того, что мы очень много работали.

Олег Иванович: В 16 часов я заканчивал рабочий день, садился в свою машину, чесал столицу, в час ночи возвращался назад – и практически каждый. Поэтому мы такие хорошие сейчас!

На Коломзаводе до какого года проработали?

Олег Иванович: До 2011-го. В августе 2011 года меня один товарищ, дай бог ему здоровья, он ныне директор в Луховицах…

Ольга Викторовна: Сманил на Текстильмаш.

Олег Иванович: Да, он тогда пришёл сюда директором на Текстильмаш, посмотрел на весь этот беспредел, который тут. На Коломзаводе мы с ним встретились, он говорит: «Слушай, иди ко мне, я зашиваюсь, не знаю, за что хвататься». Он местный, Сергей Апестин, сейчас у него своё предприятие. И вот он меня сюда притащил.

 

«Мы медленными шагами, но приводим в порядок»

Какие были первые впечатления у вас?

Олег Иванович: Первое впечатление… Когда ещё мы «Лигой» занимались, на Текстильмаше была сушилка (где сейчас автодома делают), и мы там сушили дубовые доски. Мы тогда писали письмо на Текстильмаш, что просим для музея… Первый раз я туда пошёл, когда мы выгружали доски, тогда была охрана военизирована – закрытое предприятие. Второй раз я попал на Текстильмаш: мы в 2005 году на Коломзавод делали гальванический участок и возили себе установки гальванические; а здесь была всегда гальваника. И меня попросили заодно – вместе с тем, что я вожу себе, – привезти такую же установку сюда. Я тогда на машине заехал сюда, меня запустили, документы проверили, сгрузили мы этот выпрямитель гальванический. Я посмотрел, думаю: как же тут люди работают?..

Это какой год?

Олег Иванович: Это 2004-й, наверное, или 2005.

То есть было ощущение упадка?

Олег Иванович: Не то что упадка – всё жутко грязное. Вот где сейчас концертный зал арт-квартала, была гальваника. Это было что-то страшное! Там уже были учредители, другие акционеры, которые выкупили…

Про котельную 1937 года расскажете?

Олег Иванович: Большая котельная, когда я пришёл, можно сказать, уже практически не работала. Значит, был завод Текстильмаш. Вот эта котельная здоровая вырабатывала пар до 2006 года, когда вышло постановление правительства о запрещении отопления зданий паром.

Из-за того, что это небезопасно?

Олег Иванович: Да. Там 110 градусов концентрированный пар. Люди варились, слесаря и так далее, то есть опасное было хозяйство. И перевели всё на водогрейные котлы, которые нагревают там внутри до 100 градусов, соответственно, в батареях уже 80 – то есть безопасно стало всё.

Модернизировали котельную?

Олег Иванович: Не модернизировали. Её в те годы не стали модернизировать, просто тупо купили новую. И вот эта маленькая, серенькая стоит там рядом – это была купленная учредителями того времени котельная, её в 2008 году включили в работу Деньги тогда все экономили, да денег, я так понимаю, и не было особо. Почему не было? Почему, скажем, так случилось с Текстильмашем, что он пошёл в упадок? Развал Советского Союза – первое. Второе: 80% товара, которое производил Текстильмаш, уходило на экспорт, получается. Почему? Потому что Таджикистан, Узбекистан – все, кто занимался шёлком, нитями, пряжей и так далее, все работали отсюда. То есть здесь делали 12 видов веретён под все станки, под все машины, которые существовали в лёгкой промышленности в Советском Союзе.

То есть тут комплектующие делали?

Олег Иванович: Не комплектующие. Наверняка видели старое кино, даже «Москва слезам не верит»: героиня ходит там, где ткацкие станки стоят, на них катушки ниток. Так вот, когда эту катушку поднять, там ось веретена – это то, что производил Текстильмаш. И он все ивановские ткачихи, и вся заграница работали на этих веретёнах. Перестройка развалила связи, соответственно, лёгкая промышленность, к которой относился Текстильмаш, была обрублена. И параллельно с этим – он принадлежал одной ногой Министерству обороны. Где сейчас два гуся, там был узел связи. Было закрытое такое внутри завода назовём его предприятие, куда никто доступа не имел.

И бомбоубежище, наверное?

Олег Иванович: Бомбоубежище никогда не было текстильмашевским, оно принадлежало всегда фонду имущества. Это ГО и ЧС, это не Министерство обороны, это другая стезя. Ввиду того, что на Текстильмаше работало 1800 человек, даже больше было в хорошие времена, те, когда сделали это бомбоубежище. Причём близость «Белого дома» – всю эту структуру можно было туда спрятать. Поэтому для того, чтобы это бомбоубежище жило, его в управление передали Текстильмашу ввиду того, что там была военизированная охрана. Причём это было под эгидой Министерства обороны по той простой причине, что узел связи нужно было куда-то прятать, и запасной пункт связи был в этом бомбоубежище. То есть всё было завязано в одну кучу. Поэтому все тяготы и лишения, гриф, что ты только по пропуску на завод, никуда не денешь, и пока тебя выведут из состава, чтобы ты мог что-то делать, – чуть-чуть было упущено время. Никто на это предприятие не обращал внимания. Кто-то оттуда уходил, кто-то шёл на Коломзавод и так далее. Поэтому оно в эти годы пришло в упадок.

Да, сохранились там кадры. Когда я пришёл, было 180, по-моему, человек. Львиная доля оборудования стояла, не работала, потому что было всё сделано, настроено на выпуск той продукции – веретён, – которой, когда я уже пришёл в 2011 году, мы ещё, наверное, года три торговали, этими веретёнами. Но параллельно с тем, что открыли ворота за границу, немцы начали производить машины безверетённого типа, то есть катушка ниток в воздушном пространстве сидит. Она уже не рвётся. Но почему специфика такая? Эти веретёна делают 25 тысяч оборотов. И вот представляете тоненькую нить – она не должна порваться. То есть настроены были эти веретёна за счёт магнитов и так далее очень тщательно и хорошо, продукция была высокоточной.

Вернусь к экскурсу в историю. В начале прошлого века здесь производили иглы для патефонов, патефоны. Соответственно, из того оборудования старого у нас ещё кое-что есть. 1939 года есть станки, которые мы сейчас храним, как зеницу око – может быть, когда-нибудь пригодятся. Они работали: предприятие же не умерло, ничего мы не развалили, ничего никуда не ушло – мы его нежно подняли и перевезли на мебельную фабрику, в новые цеха, и там сейчас всё машиностроение, которое делал Текстильмаш (металлообработка и прочие дела), – они сейчас там занимаются. То есть весь коллектив, который здесь был, просто перевезли в новый корпус, в хороший цех, с хорошими полами, с хорошим новым оборудованием частично. Последние станки уехали, наверное, четыре года назад, три года назад даже. Основные в 2017 году мы вывозить стали отсюда. То есть постепенно перевезли – наладили производство, перевезли – наладили. Но уже с 2011 года на Текстильмаше мы начали заниматься переоснащением предприятия, стали покупать станки ЧПУ, брать импортные в лизинг и развивать это направление. То есть из полутора тысяч единиц оборудования, которое стояло мёртвым грузом, мы что-то вывозили, что-то продавали, что-то сдавали в металлолом, потому что оно никуда не годное, никто на нём уже не работал. И покупали эти станки ЧПУ себе. И сейчас на мебельной фабрике у них всё крутится, всё вертится, операторы станков ЧПУ ходят посменно на работу, выпускают продукцию, всё прекрасно.

А что выпускают?

Олег Иванович: Всё что угодно. Там большой спектр того, что они делают и для нефтяников, и для всех на свете. То есть заказы, есть работа, движение идёт. Но если взять развал и уборку отсюда мехобработки и той же, в частности, гальваники, это для зданий, которые сейчас тут остались, была манна небесная. Потому что когда мы ковырнули чуть-чуть в полы, которые там были никакие, там было всё гнилое. Там все металлоконструкции нам пришлось переделывать, пришлось делать новые фундаменты, новое всё внутри цехов. Там тихий ужас. Поэтому мы медленными шагами пусть, но приводим в порядок.

 

«Шуховские котлы взяли, балбесы, и разобрали!»

Олег Иванович: В котельную в своё время, в 1916–1918-м, приезжали из Москвы из архитектурных институтов. Там стояли шуховские котлы, которые по недоразумению, недопониманию, когда маленькую котельную поставили, взяли, балбесы, и разобрали! То есть если бы там стоял шуховский котёл нетронутый, ей бы цены не было! Туда бы валом валили экскурсии. Почему? Потому что этих котлов на всю страну осталось 3–5 штук. Дефицит страшный, а история это капитальная. Поэтому она сейчас стоит, ждёт своего часа. Промониторили мы там, тоже копнули фундаменты, посмотрели, что там и как. Скажем так, не в очень плачевном состоянии всё, ввиду того, что она стоит практически на болоте.

Рядом трёхэтажное здание, где сейчас «Пятёрочка», – там была администрация Текстильмаша и техотдел. Почему он был там? Потому что выведено было за ворота в связи с оборонкой. И вот это здание вообще стоит на сваях – там была речка, и напротив, где жилые дома, если за них заглянуть, за улицу Уманскую, – там как бы в яму всё – там был большой пруд. В давние годы там, где сейчас бомбоубежище, за прудом чуть, у пруда, была выставка лошадей местных заводчиков. Там где сейчас «Валерия», жил товарищ, который занимался лошадьми. И все местные собирались у этого пруда, менялись опытом и так далее, то есть там было хорошее дело такое конное. Поэтому сейчас и мыслится, чтобы сделать там конную площадь.

Как в целом оцениваете эти перемены?

Ольга Викторовна: Мне жалко. Потому что производство по сравнению с офисными зданиями, коворкингом даже – это всё-таки производство. Может, можно было его как-то перепрофилировать.

Олег Иванович: Когда у тебя 1500 единиц оборудования, на каждом станке должен стоять человек. Но сейчас на производстве станочник – он уже не станочник, не токарь-револьверщик, а оператор станка ЧПУ. Этот станок работает три смены и делает 12 операций одномоментно, то есть он заменяет 12 человек. 10 станков сколько заменят? Вот тебе и весь расклад. Цифровизация, модернизация, прогресс.

Ольга Викторовна: Я о другом просто говорю. С другой стороны, всё, что происходит, это неизбежно, это требование времени. И территория, и вообще этот комплекс зданий стал центром протяжения населения города: там и концертная зона, и прогулочная. В городе не так уж много мест, куда можно семейно пойти. А иногда просто бесплатно. Вот мы тем летом приезжали, слушали рок-концерты, нам было интересно. Но не часто, потому что времени особо-то нет. А какой-то вечер можно выбрать и посидеть под открытым небом, на свежем воздухе.

Олег Иванович: Надеть кепку, чтобы тебя никто не узнавал!

Ольга Викторовна: Послушать современную музыку, пообщаться с молодёжью, посмотреть, как люди воспринимают это всё. Чтобы не оторваться от жизни совсем. Это же интересно! Как-то надо быть в курсе. И людей ходит очень много на самом деле.

Олег Иванович: Самое главное в том, что в постперестроечный период, 25–30 лет, всё было направлено на зарабатывание денег. Никто не думал, что там может развалиться – просто тупо выжимали всё, что можно было выжать с этого всего хозяйства. Это личное моё мнение такое.

Ольга Викторовна: Когда сейчас они реставрируют, они же эти здания возрождают практически. Там деревянные конструкции сгнившие, все эти крыши, там фундаменты сыплются, металлоконструкции коррозированные…

Олег Иванович: Десять лет – и это бы сложилось тупо.

Ольга Викторовна: Сейчас это всё укрепляют, восстанавливают, реставрируют, сохраняют исторический облик здания.

Олег Иванович: Это мы типа оправдываемся сейчас.

Ольга Викторовна: Нет, это польза большая! Когда работает предприятие, такой ремонт сделать практически невозможно – невозможно остановить цех, вывезти станки на месяц на улицу, то есть это будет работать, пока будет работать. Сейчас есть хорошие возможности всё реставрировать, перепрофилировать под нужды современных людей.

Олег Иванович: Но опять же, современные люди хотят ездить на автодомах, путешествовать по стране, заниматься туризмом. Вот выйду на пенсию – куплю автодом и не буду ничего делать, буду ездить!

 

«Шуровали в Крым: купнулись – и в Москву на работу»

Совсем не поговорили про то, как вы отдыхали. Или с семьёй, или каждый по отдельности имел возможность отдохнуть летом?

Ольга Викторовна: Всегда с семьёй. По отдельности никогда.

Олег Иванович: В советские годы расклад был такой: с 1996 года мы садились в машину под названием «Жигули», четвёртая модель, кидали на заднее сидение детей (не надо было их пристёгивать, упаковывать в сидение, чтобы не дай бог чего!) и ехали на Украину к бабушке. Это был май. Отвезли детей к бабушке, бросили их там на два месяца.

Ольга Викторовна: Оставили на передержку!

Олег Иванович: Если у нас есть возможность, мы оттуда шуровали в Крым: купнулись – и в Москву на работу. Два месяца страдали тут без детей, ходили на работу, опять садимся в машину, заехали к бабушке, забрали детей, маршрут тот же: Чёрное море, покупались там, допустим, недельку, дикарями ездили, тогда где кого поймал, у того и поселился, чтобы было где машину поставить.

Не с палаткой, а брали какие-то комнатки, верандочки…

Олег Иванович: Обычно старались, да.

Ольга Викторовна: Предложения были всегда.

Олег Иванович: Вот недельку там покупаешься – и обратно в Москву. Вот это и есть отдых активный!

Это две недели. А где остальные две недели отдыха?

Ольга Викторовна: Агрофитнес.

Олег Иванович: Агрофитнес.

Ольга Викторовна: Есть огород, поэтому…

Земля в каком году появилась? Тоже от производства?

Ольга Викторовна: В 1988-м.

Олег Иванович: Да ладно, от производства! От производства ничего не появлялось.

И это, наверное, тоже был способ выживания?

Олег Иванович: Да. Причём надо было так сделать, чтобы это было недалеко от квартиры. Поэтому мы старались, мы над этим работали. Долго и упорно.

 

«Я ему велик поставил, и он по комнатам поехал!»

Олег Иванович: Меня всегда убивало в девятиэтажке… На данный момент есть перфораторы: им просверлил – и всё. В то время перфораторов не было. Был молоток, был специальный пробойник твердосплавный – и как приходишь домой, а кто-нибудь из соседей дум-дум-дум-дум! На следующий день приходишь – с другой стороны кто-то дун-дун-дун-дун! И пробивали просто тупо в бетоне отверстия, чтобы какой-то дюбель встать, что-то закрепить. А крепили много всего – ковры вешали, стенки.

Это вы когда переехали, наверное, в Колычёво? В каком году?

Олег Иванович: Да. В 1988-м переехали.

А квартира всё-таки от производства?

Олег Иванович: Нет. Супруга отработала 10 лет.

Ольга Викторовна: 11 лет я за служебное жильё отработала, у нас двухкомнатная квартира уже была. А потом нашла обмен сама и обменялась на трёхкомнатную.

С каким чувством переезжали из коммуналки в свою квартиру? Можете вспомнить этот день?

Олег Иванович: Да, потому что у сына был трёхколёсный велосипед. Он переступил порог, я ему велик поставил, и он по этим комнатам поехал! В двухкомнатной квартире.

Ольга Викторовна: Мы жили в 9,6 метров, даже не 10 метров комнатка. Там, естественно, мебель не особая: диван, стол-книжка, пара стульев и детская кровать – всё, что было.

Олег Иванович: Мы приехали, в одну комнату заселились – и всё, остальное всё пространство нафиг нужно, уже так привыкли!

Ольга Викторовна: Мебели, конечно, и не было даже, но потом постепенно обжились.

А как вы распределили эти три комнаты?

Олег Иванович: Нет, сначала было две.

Ольга Викторовна: Тогда были двухъярусные кровати.

Олег Иванович: Опять же вернёмся к карточкам, где взять телевизор, где взять всё. Тот же Коломенский завод, выпуская загранпродукцию, получал оттуда бартером всякую мебель, обувь, одежду. И можно было купить.

Ольга Викторовна: В условиях дефицита, когда их в магазинах не было, таким образом можно было купить.

Олег Иванович: Но, опять же, должен был за тебя проголосовать профсоюз – «о выделении Бойко стенки «Авангард»! После этого её можно купить: с зарплаты отчислял 2–4 месяца. Ещё была у нас касса взаимопомощи.

Ольга Викторовна: На всех предприятиях была.

Олег Иванович: Каждый месяц в цеху была организована касса взаимопомощи. У нас секретарь этим хозяйством занимался, обычно кто-то по профсоюзной деятельности.

Но это и было как бы от профсоюза?

Олег Иванович: Да. Чуть-чуть – согласие было профсоюзное на такую хрень. И мы, допустим, по рублю или по три отстёгивали в эту кассу взаимопомощи. Вот там набралась какая-то сумма. Собрались представители цеха этой кассы: у Сени не хватает денег на коляску, давайте ему из кассы взаимопомощи дадим 20 рублей.

Это тоже на собрание решалось?

Олег Иванович: Да, всё железно, никто единолично ничего не решал. Значит, Сене 20 рублей на, и у него, допустим, есть три – 17 касса взаимопомощи доложила и выдала Сене. Сеня дальше платит опять по рублю. Потом, допустим, мне нужны ботинки – проголосовали: купим ему ботинки. Опять с этой кассы бдым деньги. И опять все туда скидываются. Таким образом чуть-чуть людям была материальная помощь: за собственные же деньги, но ты мог какую-то сумму взять сразу. Но небольшую – сотнями и тысячами никто не вертел, тогда же рубль – это вообще козырная сумма была.

Советы по тому, как распределить эту кассу, как часто организовывались? Раз в месяц?

Олег Иванович: Да нет, было и чаще. Всё зависело от необходимости. Завод-то большой был, цеха-то были крупные, то есть народу было много.

А все нормально к этому относились? Или это была обязаловка?

Олег Иванович: Ругались только за крупные покупки, такие, допустим, как мебель. Все же хотят хорошего и много! Но на цех выделено, допустим, три стенки. Всё. А 25 человек. Что делать? Как их разделить?

Ольга Викторовна: Жребий кидали!

Олег Иванович: Одну стенку отложим, потому что это будет Бойка, а две распределим. Но председателем этого всего ещё на тот момент был Бусыгин Григорий Иванович. Весело было, потому что все же хай поднимают! Хорошо, Бойке не нужно, распределяем.  И на цех три распределили, а мне Мария Николаевна подписала бумагу на четвёртую, пошёл на склад, получил и сам себе привёз!

Ольга Викторовна: Вы ещё скидку делайте: у меня муж очень любит пошутить. Балагур! Поэтому он себя таким мафиози выставляет…

Олег Иванович: Нет, не мафиози…

Ольга Викторовна: Всегда есть те, кто с душа коллектива – больше вкладывает душевных сил, беготни, нервов, организационных моментов. А есть люди, которые пассивны, но тоже хотят быть…

Олег Иванович: Хотят всё получить сразу.

Как долго просуществовала эта касса?

Олег Иванович: До перестройки. Как закрылся комсомол, так и рухнуло практически всё. Там же списки вели, кто сколько сдавал, потом всё просто раздали и всё закончилось.

 

«Люди должны понимать с детства, что родина есть родина»

А что ещё такого социального ушло из жизни завода с началом перестройки?

Олег Иванович: Про Коломзавод – это сложная история, потому что это было давно, и там меня нет уже давно, как там, не знаю. Детсадики были тогда все распределены по предприятиям – они все переданы были городу, весь, скажем так, соцкультбыт – от него стали быстро предприятия избавляться. Школы были подшефные, мы ходили в двадцать шестую, по-моему, на Мосэнерго – мы им помогали и городки строить, и всякое. Были базы отдыха на каждом предприятии свои.

Ольга Викторовна: Это тоже жалко.

А ездили вы туда?

Олег Иванович: Да! Ещё в «Реколде» (АО по ремонту двигателей – ред.) с внешнеторговой фирмой купили катер, собрали тех, кто захотел, с детьми, и поскакали. Мы ходили на Рязань, в Константиново Есенина. Катер оплачивало предприятие. Собрали всех членов коллектива, по желанию, конечно, потому что многие не шли: я боюсь качки и прочего. Но в основном-то отдыхали. В Москву ездили на концерты, очень много. Я два раза ездил на ансамбль «Берёзка». Классно! Очень сильно они воодушевили тогда!

А сюда на гастроли коллективы ездили?

Олег Иванович: Дело в том, что тогда такой, как сейчас, гастрольной программы, вот сейчас – все артисты сюда едут-едут, – не было.

В каком году город перестал быть закрытым? Это тоже как-то чувствовалось на жизни города?

Олег Иванович: Мы особо за этим не следили: бегаешь на работу, бегаешь… Ещё до 2007–2008 года мы ездили в Москву, на организацию выписывали себе автобус – у нас в нашей автоколонне был счёт от организации нашей «Трэкол». У них был отдел, который занимался туристами, сидела там женщина, и мы ей: если что-то где-то «вкусное», хорошее – звони. Она нам звонит – мы к ней едем: «Вот туда-то хотите?» – «Давай». – «Сколько вам автобусов?» – «Два». Они выписывали счёт, организация платила.

Ольга Викторовна: Вообще сплачивали всегда.

Олег Иванович: И мы прекрасно отдыхали, ездили, смотрели концерты, «Метро» (польский мозикл, впервые поставленный в 1991 г. – ред.). У нас где-то даже сохранился буклет, причём подписанный баронессой лично (российская актриса Екатерина Урманчеева, вышла замуж за барона Э. Гечмен-Вальдека, продюсер российской версии мюзикла «Метро» – ред.). Мы с ней там познакомились.

Ольга Викторовна: Зная характер моего мужа, неудивительно!

Что касается образования детей – это составляло какую-то проблему?

Ольга Викторовна: В тот период времени не было даже такого понятия – эта школа хорошая, а эта школа плохая. Общий уровень был нормальным.

Олег Иванович: Шли туда, где живёшь, лишь бы рядом с домом.

Ольга Викторовна: Потом стали образовываться гимназии на базе детских садов, школ.

Во время роста ваших детей или уже чуть позже?

Олег Иванович: Оксаны, дочь, родившаяся в 1988 году, окончила колычёвскую гимназию № 5.

Ольга Викторовна: Детский садик был «Журавушка» там. Причём у нас дети оба экспериментальные. В этом же садике были оба. Сын на два года старше дочери. Тогда только образовались нулевые классы. Он первый пошёл в нулевой класс: первый год он образовался, и сын у нас попадает в нулевой класс. А дочь, уже когда подросла, у неё выбор был либо идти в школу, либо оставаться здесь. И на базе этого же садика сделали гимназию.

Олег Иванович: И она там её и окончила.

Ольга Викторовна: Так что у нас экспериментов по жизни было много и событий много.

Олег Иванович: Когда сын заканчивал восьмой класс, компьютеры начинали внедрять, и он с отличием окончил первые открывшиеся курсы в Голутвине по компьютерным всем делам.

Ольга Викторовна: Причём он самоучкой освоил компьютер полностью.

Олег Иванович: Мы ему не помогали, папы не было – он всё время где-то бегал, мама ими занималась.

А первый компьютер в семье когда возник?

Олег Иванович: Да вот сразу же и возник.

Ольга Викторовна: Мы видели, что наш сын очень к этому тянется и хорошо понимает, у него есть какие-то способности. И я мужу говорю: надо его куда-то на профессиональное обучение, в учебный центр.

Это помогло ему дальше по жизни продвигаться?

Олег Иванович: Да.

Ольга Викторовна: Он в этом очень хорошо разбирается, в программировании и так далее. Хотя это не его основная деятельность, но навыки очень хорошие, серьёзные. Причём вот так, с детства.

Может быть, вы хотите что-то добавить?

Ольга Викторовна: Я хочу пожелать вам успехов в вашем благородном деле. По-моему, сейчас патриотизм как никогда стоит на повестке дня. Рано или поздно все события успокоятся, мирового масштаба все проблемные вопросы наши внешнеполитические и внутриполитические всё равно разрешатся, для этого есть профессиональные люди. Но нельзя упустить момент воспитания детей. Нельзя упустить! Люди должны понимать с детства, что родина есть родина. И с этого всё начинается. С понятия о родине, о семье. Не терять эти все понятия и все эти ценности жизненные. Вы делаете очень хорошее дело. Вы сохраните в истории память народа. Мы-то скоро уйдём. К сожалению, общаясь с молодыми людьми, не вижу заинтересованности у большей части молодёжи.

Наверное, придёт это ещё.

Ольга Викторовна: Когда придёт, может быть, некому рассказать будет. А вы как раз сохраните что-то. Для них. Хорошо.

Олег Иванович: Ну, они же сидят в интернетах все, в телефонах – может, где-то что-то и почитают со временем.

Ольга Викторовна: Но живое общение это не заменит. Никогда.

Спасибо вам большое, Ольга, Олег Иванович, за ваше время!