«Коммунальная квартира сближает людей, люди становятся как будто родные»
Рассказчица: Ирина Алексеевна Летникова.
Собеседница: Екатерина Ойнас.
Дата интервью: 29 августа 2024 года.
Ирина Алексеевна, мы рады вас приветствовать в музее «Арткоммуналка». И наш разговор, может быть, начнём с того, как давно вы живёте в Коломне.
Я в Коломне живу с самого рождения, и родилась я в Коломне, то есть я коренной житель. Никуда не уезжала, всю свою сознательную жизнь живу в Коломне.
Что самое раннее вы помните из своей жизни?
Родилась я на улице Октябрьской Революции, в смысле, жила я там сначала и родители мои жили – улица Октябрьской Революции, дом 275. Этого дома уже нет. На этом месте стоит многоэтажный дом. И всё время мы жили в этом доме. Он был на восемь квартир, жило восемь семей. Мы жили в коммунальной квартире с соседями. Потом нам посчастливилось занять всю квартиру без соседей. И вот мы долго довольно-таки жили – я уже вышла замуж, потом уехала в свою квартиру в микрорайон Колычёво. Ну и в скором времени этот дом сломали, потому что нужно было построить многоэтажку.
В каком году разрушили дом, не помните?
Это, наверное, 1975-й, потому что у меня сын-то родился в этом доме, а дочка уже родилась в Колычёве.
Я помню Мемориальный парк – это кладбище, старое кладбище, где были очень старые захоронения, оно было обнесено кирпичной изгородью, часть этой изгороди осталась ещё, с двух сторон. А так это кладбище было целиком. И мы, маленькие дети, туда всё время ходили, разглядывали, кто похоронен. Кстати, на территории кладбища оставался дом – монашеские кельи. Он был одноэтажный, типа барака, такой белый. А второй дом был низ кирпичный, а вверх деревянный. Как раз в этом доме жила моя бабушка, и мы частенько туда ходили.
Бабушка кем была?
Бабушка уже была на пенсии, когда я её помню, уже она не работала. Интересная женщина такая была.
И мы на этом кладбище много интересного читали – надгробные плиты были, металлические беседки интересные, где знатные люди были похоронены. Вот это я всё застала. А потом там начали всё убирать – решено было сделать Мемориальный парк. И что самое интересное – церковь, которая на территории парка, была разрушена. Я помню, когда мы пришли: разрушено всё, пол голый. А потом потихоньку её реставрировали немного внутри, сделали детскую спортивную школу. И я где-то с третьего класса в этой детской спортивной школе тренировалась. Я помню, как закладывали Мемориальный парк, рыли траншею для Вечного огня, потому что мы каждое утро, когда приходили на тренировку, делали круг вдоль этой изгороди – была у нас разминка.
Вы не помните свои чувства, мысли, связанные с тем, что вы совсем недавно гуляли здесь по кладбищу, среди могил, а теперь вы здесь круги наматываете и тренируетесь?
Нет, мы очень бережно как-то относились ко всему, что было на этом кладбище. Поскольку в то время у детей какое-то было сознательное отношение ко всему, не было такого: подумаешь, я могу пробежать по могиле или что-то! Нет. Была дорожка протоптана кругом, минуя могилы, вот по этой дорожке мы бегали.
Но вы бегали-то уже, когда был парк разбит?
Нет, когда было кладбище.
Такое промежуточное было состояние?
Да. Там были дорожки, и мы бегали только по этим дорожкам. Мы не смели никуда забегать ни в коем случае. А сейчас я прихожу в эту церковь, сажусь на скамеечку, кругом смотрю и вспоминаю, как мы здесь тренировались, что здесь где было. Вот здесь висел канат, вот здесь был ковёр, вольные упражнения. Это, конечно, очень трепетное воспоминание, честно говоря.
Это приятные воспоминания?
Приятные, и в то же время чувство жалости, что детство-то ушло, его нет. Но оно было! Приятное в том, что осталось это здание, и можно туда прийти, и можно сесть, и можно вспомнить. Вот это интересно, приятно.
Где вы ещё гуляли в вашей компании, помимо кладбища?
Это очень интересно! Стоял наш дом, а сзади была воинская часть, она и сейчас есть, эта воинская часть. Двухэтажный дом до сих пор, по-моему, тоже стоит. А там, где Мосэнергосбыт – здание вдоль дороги, – были бараки, два больших барака. Мальчишки жили в этих бараках, а девочки жили по улице Октябрьской Революции в двухэтажных домах. Мы собирались после школы, особенно в субботу и воскресенье, и ходили на каток на стадион «Авангард» – там всегда заливали каток великолепный. Под трибунами были раздевалки, мы с собой брали коньки, переобувались в эти коньки, и весь вечер мы проводили на стадионе, на льду катались. Для нас это было вообще что-то необыкновенное!
Где сейчас «Живица», раньше была 99-я аптека, а за аптекой (там гаражи, по-моему, сейчас построили) был огромный овраг. Он был природного происхождения, никто его не делал. И как раз в этот овраг все дети, которые жили по Октябрьской Революции, собирались и катались кто на санках, кто на картонках – в общем, кто на чём. Раньше не было никаких ватрушек даже в помине, в основном санки мы с собой брали. Приходили мы домой – висели сосульки; шаровары такие интересные, их на валенки надевали, и снимали мы шаровары вместе с валенками, ставили около печки, чтобы всё это оттаивало, приходило в норму.
У нас не было, конечно, гаджетов, и я думаю, мы были счастливы в этом плане. Потому что общение было необыкновенное! Мы знали всё друг про друга! Мы общались, мы помогали! Поэтому время было очень хорошее.
«Она готова была в огонь и в воду за нас, вот такая бабушка»
Расскажите, из кого состояла ваша семья в вашем раннем детстве?
У нас было пять человек: бабушка (причём бабушка была совершенно чужая нам, она по родству никакой бабушкой нам не приходилась, но настолько была нам родной, что действительно мы её считали нашей бабушкой), мама, папа, сестра и я. Сестра старше меня была. Вот мы жили в маленькой комнате, 25 метров. А в большой комнате жили соседи.
Откуда бабушка эта возникла? Она была вашей няней?
У неё была комната в этом доме. А мама с папой были приезжие – они во время эвакуации попали в Коломну, работали на Коломенском заводе. И они попросились на частную квартиру к этой бабушке. Она их пустила. И потом уже её приняли за родную бабушку, поскольку она с нами сидела, ей оформили пенсию, и вот таким образом эта бабушка осталась у нас в семье. Мы её очень любили, бабушку Настю. А она нас любила!.. Мне кажется, она готова была в огонь и в воду за нас, вот такая бабушка.
Вы не знаете, что у неё за биография?
Она была замужем, у неё интересный был муж, он работал в какой-то чайной, как она рассказывала, ей он работать не разрешал, детишек у неё не было. И поскольку не было детишек, она связала с нашей семьёй свою жизнь. У неё были племянницы, одна жила в Воскресенском районе, а другая в Москве, мы с одной до сих пор поддерживаем связь, родственные отношения остались. Вот такая у нас интересная бабушка была.
Расскажите о маме и папе.
Мама и папа у меня со Смоленщины. Во время войны, во время эвакуации они попали в Коломну. Мама окончила в Гжатске техникум и приехала работать на наш Коломенский завод. У неё в трудовой книжке всего одна запись: принята на Коломенский тепловозостроительный завод. Она так и закончила свою рабочую биографию на этом заводе. Она работала в последнее время начальником бюро электрооборудования. Интересная женщина была. Я очень любила с ней беседовать подолгу.
Семья папы во время эвакуации приехала в Коломну и так и осталась здесь. Он работал в машиносборочном цехе в последнее время, собирал дизеля большие. Они в Коломне таким образом встретились и так и остались. Мамина семья уехала потом в Александров, они там остались, все родственники её. А папина семья осталась жить в Коломне.
То есть познакомились они в Коломне?
В Коломне после войны. Папа прошёл всю войну. У меня остались его фотографии, у сестры хранятся его медали, ордена, а у меня хранятся его военные фотографии и грамоты, подписанные Сталиным. Интересно очень.
Где он воевал, на каких фронтах?
Ой, у нас всё записано, а в голове как-то… У нас даже есть фильм – когда Бессмертный полк организовали, Нисон Семёнович (Ватник, преподаватель истфака КГПИ – ред.), они создали интересный фильм про него.
Вы не знаете, почему они остановили свой выбор при эвакуации на Коломне?
По всей вероятности, так эвакуировали – куда пошлют, туда и приедут. Вы знаете, старое поколение как-то не любило рассказывать про своё прошлое, бабушки, дедушки. Папа нам рассказывал про свои военные события, но тоже не очень любил эти воспоминания, они очень тягостные. Люди жили раньше тяжело, очень даже тяжело, сложно. Прошли войну. Мамина семья была вообще в оккупации. Мужа забрали, а бабушка одна с детьми оставалась – у неё было четверо. И, конечно, было очень тяжело. И мама-то в последнее время немножко делилась с нами, а так тоже не любила рассказывать.
«Мы залезали за кукурузой в школьный двор»
Вернёмся в вашу коммунальную квартиру. Может быть, вспомните какие-то ситуации связанные с соседями, с какими-то событиями?
У нас интересные очень соседи были. Коммунальная квартира сближает людей. Настолько сближает, что люди становятся как будто родные. У нас жила семья, у них была такого же возраста девочка, как я, Наташа Панина. Мы с ней очень хорошо дружили. У нас были две комнаты – одна маленькая, наша, вторая побольше, – и длинный-длинный коридор. Зачем такой длинный коридор был, я до сих пор не понимаю. Вечером, когда уже все занимались своими делами – конец рабочего дня, все устали, – мы с ней выходили в этот коридор. Он был не очень хорошо освещён, потому что экономили электричество. И вот в этом коридоре мы вечером с ней играли. Мы выдумывали разные игры, абсолютно разные.
Расскажите, какие. Во что можно было играть в коридоре вдвоём?
Допустим, мы играли так: она была одной тётенькой, я была другой тётенькой, мы брали какие-то шапки, наряжались, и шёл диалог, шёл разговор – вот таким образом. А вечером, летом особенно, мы собирались все на улицу. У нас было много детей, в каждой квартире почти были один-два ребёнка, были и мальчишки, были и девочки. И мы выходили во двор. У нас был очень большой двор. Причём здесь нам сделали ворота, вход, а дальше стояли по периметру сараи, которые двор ограничивали, уже в этот двор сараи не пускали. Мы играли и в лапту, и в «12 палочек» играли, сами эти палочки делали, мы играли в хранички, бегали, прятались. Рядом была 22-я школа, школьный двор, туда мы ходить не имели права, но иногда мы залезали за кукурузой в школьный двор.
За кукурузой? Там выращивали кукурузу, на школьном дворе?
Да. У нас была отработка – мы сеяли разные культуры, в частности, кукурузу я помню, овёс сидел у нас там. Грядочки прям были, так интересно! Цветы там были. Кстати, 22-я школа сохранилась, и до сих пор перед школой кусты лилейников рыжие – это ещё с тех пор, они там сидят много-много лет. У нас каждый год летом была отработка – мы ухаживали за этими культурами: сажали, потом убирали, копали. Время было интересное очень.
Теплицы были?
Нет. В то время теплицы вообще не приняты были, не принято было никаких парников накрывать. У нас был тоже сад, и я не помню, чтобы были теплицы.
А в хозяйственных постройках, которые ограждали двор, что хранилось?
У всех по-разному. Одни держали кроликов в этом сарае. У них были две девочки, и каждый день им давали задание нарвать корзинку травы. Мы ходили этим девочкам помогать, рвали траву. Другие там поросёнка держали. Для нас это было так диковинно, мы ходили на этого поросёнка смотрели. Куры практически были у всех. Я помню, у нас бабушка тоже держала кур. Были гнёзда для кур, все эти куры вываливали во двор, они были помечены краской, чтобы не перепутать, чьи куры – на крылышке им рисовали кто синей, кто красной, кто какой краской. Но вы знаете, никогда не пропадали куры. Сейчас время очень серьёзное – все держат у себя во дворах взаперти, а раньше они выходили во двор, гуляли.
Были погреба в этих сараях. Когда наступала осень, люди делали заготовки. У нас было общественное деревянное корыто, доска, чтобы рубить капусту. И мы по очереди рубили эту капусту, все – мы тоже помогали родителям. Кто-то чистил кочаны, папа нам строгал капусту, мама тёрла морковку. И в погребах (погреба были высокие, наверное, в полтора моего роста) стояли деревянные бочки. Прежде чем рубить капусту, бочки эти запаривали, запаривали рябишником – это пижма, такая жёлтая трава: её нарывали в эту бочку, кипятком заливали, она обладает антисептическим действием.
Эту процедуру проводили прямо в погребе?
Нет, бочки вытаскивали, пропаривали, потом спускали, рубили капусту. Сверху клали половинки кочанов, натирали солью, да ещё антоновские яблоки клали! Пока достанешь эту капусту и донесёшь её до дома, потому что надо было пройти через двор, – из этой чашки эту капусту с удовольствием кушаешь!
Яблоки прямо в капусту? Нарезанные?
Нет, целиковые яблоки прямо в капусту, в верхний слой клали. Это было так вкусно – необыкновенно! Вот мочить яблоки мы как-то не очень, а в капусту клали яблоки. Огурцы не готовили в бочке, помидоры в бочке солили. Вот так делали заготовки все в доме: мы порубили сегодня и использовали это корыто деревянное – и передали дальше другим. У нас была такая интересная баба Катя Брызгалова, полная такая женщина, – она была у нас хранительницей этого корыта, оно было у неё. Мы уже спрашивали: «Можно?» – «Да, можно». Вот так мы жили.
Были ещё предметы, которые могли пользоваться все жители дома, коммуналки?
Я думаю, кроме этого корыта и доски, на которой мы строгали капусту, других не было. Единственное, в квартире, в которой мы жили, мы могли спросить у соседа, потому что на кухне у нас стояло два стола – наш и соседей. Но плита одна была, четырёхконфорочная. И если нужно было, то соседи спрашивали, кастрюли, например. Можно было позаимствовать.
Какие настроения были на кухне? Как общались люди между собой?
Мы старались друг другу как-то угождать. У нас маленькая комната была, мы не имели возможности уйти в комнату и там обедать – мы всё время обедали на кухне. И если семья садилась на кухне обедать, то уже другая семья не входила, давали пообедать. Потом у них родилась маленькая девочка (наша дверь выходила на кухню, их-то дверь выходила в коридор), и если они мыли ребёнка, мы уже не выходили. Не было разногласий, старались друг друга уважать. И даже когда соседи получили квартиру, уехали, а мы остались в этом доме, потому что нам дали вторую комнату, и мы занимали целиком квартиру, они приходили к нам в гости. Мы с ними поддерживали связь очень долго. А с их девочкой, Наташей Паниной, мы долго дружили, мы с ней вместе учились, школу заканчивали вместе. Вот так у нас интересно было.
«Мы на этот столб залезали, смотрели демонстрацию»
А как праздники отмечали? И какие праздники?
Праздники были наши, советские, ведь в то время нас старались немножко отодвинуть от религиозных праздников. И праздники были – Первое мая, Октябрьская революция… У нас во дворе был стол, вот такого примерно размера, и две лавочки по бокам. Бывало время, когда кто-то клич кидал – и мы за этот стол садились. Каждый приносил к столу своё, что есть. Но я не помню, что очень часто собирались мы. Вот в лото женщины играли почти каждый день за этим столом.
Только женщины?
Мужчины как-то не садились в лото играть. В лото играли женщины, иногда подростки тоже с ними. У нас было лото, которое хранилось у одной бабушки, она его приносила всё время – уже такие карточки замусоленные, сами бочоночки тоже. Причём цифры имели своё название: допустим, семёрка – это топор… Я уже сейчас забыла, как назывались-то… И играли на деньги в лото.
Какие ставки были?
Определяли каждый раз свои ставки.
Они условные, наверное, были?
Конечно. Допустим, складывали на кон денежки – и кто выигрывал, эту мелочёвку (мелочь, в основном, я помню, рублей-то не было) забирал. Счастлив был необыкновенно!
Такая азартная игра?
Да, игра азартная.
Сколько могли провести времени за лото?
Да весь вечер практически! Там у нас была бабушка, она уже не работала, а остальные приходили с работы, подсаживались и играли. Тут же было и общение, за этим столом. Люди были добрые, очень добрые. Я помню, мы разъехались, этот дом сломали, кто-то получил в Колычёве квартиру – и всё равно мы встречались, вспоминали. Вспоминали часто…
«Золотой век» такой коммунальной теплоты – это какие годы?
1960–1970-е годы.
То есть всё начало меняться уже в начале 80-х?
Да. Когда люди стали разъезжаться по квартирам, когда стали жить отдельно в квартире, тут уже такого общения нет. Вот мы сейчас живём в квартире – да, я соседку знаю, я с ней общаюсь, но, наверное, я общаюсь потому, что я без общения не могу. Во-первых, профессия – я учитель – требует общения. Я без общения просто засыхаю, честно говоря! И поэтому я знаю соседку напротив, я знаю соседа по диагонали, рядом на лестничной площадке. Наш дом такой интересный, новый, многих знаем, иногда на лавочке присаживаемся – поговорить-то хочется.
Возвращаясь к праздникам: вы же рядом с ул. Октябрьской Революции жили, мимо вас проходили демонстрации. Как это проходило?
Ой, вы знаете, очень интересно! Коломенский завод выходил на Октябрьскую Революцию, потом школы присоединялись и шли чуть ли не от Голутвина до площади, сюда. И они проходили всё время мимо нас, эти демонстрации. Мы, конечно, были очень любопытные дети, мы иногда залезали на столб, чтобы посмотреть, а столбы были не такие, как сейчас: раньше был металлический столб четырёхгранный, были перемычки на этом столбе, потому что залезал электрик наверх. И вот мы на этот столб залезали, смотрели демонстрацию. Потом был очень увлекательный для нас поход туда, где лотки стояли и продавали печенье, газировку, ситро. Мы всё время ходили.
Где эти лотки стояли?
Лотки стояли по ходу демонстрации.
Прямо на Октябрьской, у вашего дома тоже могли стоять лотки?
На Октябрьской. Около нашего дома нет, потому что тут тротуар, люди шли. А вот у 22-й школы стоял лоток. Мы покупали там булочки, пирожные интересные, ситро. Ситро в стеклянных бутылках с этикеточкой интересной формы – она была выгнутая. «Буратино», «Дюшес» – вот такое было ситро. Были концерты после демонстрации. Ну, уж концерт мы обязательно посещали!
Концерты где проходили?
Концерты были и на площади, а большие праздники и концерты были на стадионе «Авангард», во время выборов… Интересно очень проходили выборы, сейчас они так не проходят. Выборы для нас были праздником, потому что мы ходили на хлебозавод: у них был клуб, мы всё время ходили туда на выборы. Все ходили у нас в доме – не было человека, который не ходил бы. На выборах всегда была вкусная еда, всегда какие-то бутерброды необыкновенные. Но раньше всё было ограничено… Пирожные были, мы всё время покупали, нам дадут денежки – мы покупали. А после выборов в клубе организовывали концерт, и мы всегда, всю свою сознательную юношескую жизнь, ходили на эти концерты.
Выступали местные коллективы?
Местные коллективы выступали, да. Кто умел петь, кто умел стихи рассказывать, танцы – собирали. Приезжих не было практически.
Лоточная торговля была связана только с праздниками?
Только в праздники. Так всё в магазинах покупали.
Где-то ещё на улице с лотков продавали? Постоянно, в выходные дни…
Нет, в выходные дни в основном магазины были. Около первой поликлиники ЦРБ, где сейчас аптеки, магазины, – там была большая-большая палатка овощная. Магазин, который сейчас, он был 24-й, мы его так и называли: 24-й. Вход у него был не с этой стороны, как сейчас, а с той стороны. Вот это был наш магазин, в который мы всегда ходили, нас родители посылали.
А что в основном покупали?
В основном за хлебом нас посылали, остальные продукты покупали сами взрослые. Нам очень нравилось, когда оставалась сдача: мы спрашивали разрешение, чтоб можно было купить конфеты. Конфеты были тоже интересные.
Какие любимые у вас были?
Я очень любила козинаки развесные, квадратиками!
Не в обёртке, а именно на развес?
Нет, они были на развес, они были такими большими плитками, и плитки эти были на квадратики разделены: тебе сколько надо квадратиков, продавщица тебе отламывала, завешивала.
Что ещё из сладостей брали?
Там была палатка с мороженым, её сейчас нет, прямо рядом с магазином. И мы уже знали: ага, привезли такое мороженое – побежали за мороженым. Очень мы любили, когда привозили какие-то такие интересные вафли, пропитанные мёдом или мёдом с чем-то. Они были такого формата, как шоколад сейчас обычный. Их привозили не всегда, и если привезли, уже кто-то знал – во дворе уже все знали, что привезли эти вафли. Мы шли за этими вафлями. Мороженое покупали за 9 копеек молочное. За 22 копейки «Ленинградское» в шоколаде – это было роскошью, потому что 22 копейки – это довольно-таки дорого. Очень любили мы эскимо на палочке, за 11 копеек – это было такое лакомство необыкновенное! Интересная жизнь, интересная была.
А как часто вы могли себе такое эскимо позволить?
А это как родители дадут деньги, как у родителей были деньги. Мы спрашивали, дадут – значит, мы можем купить, а нет – значит, нет.
Раз в день или раз в неделю можно было себе позволить?
Ну, раз в день-то нет, но раза три-то в неделю мы позволяли себе. Но мы знали чётко, что пока зарплаты нет, деньги ограничены. Зарплату получили – могут выделить.
«Конфетку съедим, фантик по-новому свернём и на ёлку повесим»
Очень интересные были новогодние праздники. Поскольку у нас была маленькая квартира, ёлку поставить некуда было. У нас был буфет, у него был большой выступ, и вот на этот выступ мама ставила небольшую ёлку. Но всегда у нас была живая ёлка, у нас искусственной ёлки не было. Лампочки были самодельные, они у меня остались даже. Знаете, у меня из детства осталось: когда я вечером ложилась спать и зажигали эти лампочки, я всё время смотрела на игрушки. Игрушки были одинаковые – нескольких типов, но одинаковые. И я всегда считала, допустим, клубнички: сколько этих клубничек висит на ёлке? Но самое интересное, что у меня осталось до сих пор: мама покупала нам бумажные пакеты, на них был нарисован Дед Мороз, ёлка, Снегурочка, они были такие красочные – для подарков. И подарки она делала сама. Мы ведь каждый день мандарины не кушали, это была роскошь, только на Новый год. У родителей была машина своя, они ездили в Москву, привозили мандарины, и эти мандарины были только на Новый год, в пакетах. И мы даже иной раз конфетку съедим, фантик по-новому свернём – на ниточку и на ёлку повесим. Вот у нас такой был Новый год. Всегда нам покупали билет на ёлку в наш Дворец Тепловозостроителей, там Коломзавод для детишек своих устраивал ёлку. Причём там очень интересно было: в зале не было ёлки, ёлка была в спортивном зале на первом этаже, в середине, а в конце висел занавес – это была сцена. После хоровода вокруг ёлки ставили лавочки, кто-то садился на полу, на подстилки, на лавочки, и мы смотрели представления. Представление было всегда очень интересное, мы прям с удовольствием смотрели! По углам стояли такие домики сказочные, новогодние, после представления мы с билетом туда шли, получали подарок.
Что в подарок входило?
В подарке были конфеты, мандарины, то есть детишек старались обрадовать новогодним праздником. Интересно было, очень интересно.
А дома было принято подарки к Новому году готовить?
Мама нам готовила подарки к Новому году, под ёлку ставила – сестре подарок и мне подарок вот в таком красивом пакете.
Вы сказали, что своими руками. А что она могла вам сделать?
Она покупала заранее конфеты, которые мы любили, мандарины. Таких подарков, как сейчас (какие-то вещи, игрушки), было не принято дарить. Делали подарки только маленьким деткам, сладкие подарки, а другие подарки не делали.
Как ночь новогодняя проходила? Вас укладывали спать? Или вы сидели с взрослыми?
По-всякому. Дело в том, что у нас мама с папой интересные были люди. Они всегда брали билет на новогодний праздник для себя и шли во дворец Куйбышева, где Коломзавод проводил новогоднюю ночь, новогодний праздник. Поэтому в новогоднюю ночь нас, когда мы были маленькие, укладывали спать, мы не сидели за столом.
То есть родители уходили, и там был общий праздник?
Да, там был общий праздник именно в ночь.
А во сколько они возвращались?
Я уже сейчас не помню. С нами бабушка была, мы тихо, спокойно ложились спать. Таких салютов, фейерверков нам не устраивали, как сейчас. Это сейчас маленькие детки сидят за столом, а раньше нас поздравляли утром: мы просыпались – а под ёлкой стоял у нас подарок к Новому году.
Во дворе что-то делали специально?
Во дворе мы были такие затейники! Мы сами рядили ёлку, уже после Нового года. Когда Новый год проходил, ёлок выбрасывали очень много, мы эти ёлки собирали, наряжали, мы собирались, устраивали концерт, приглашали жителей – своих бабушек, дедушек, мам, пап, и кто имел время, приходил. Устраивали концерт под ёлкой. Мы были интересные дети в этом плане!
То есть это продолжалось сколько-то дней после Нового года?
Да. На катке «Авангард» стояла громадная красивая ёлка, в середине. К Новому году её рядили, она вся сверкала огнями. Мы, конечно, ходили катались.
Музыка при этом была?
Да. Всегда была музыка, через репродуктор. Не только в новогодние праздники, но музыка была и в обычные дни, когда мы ходили.
«Мы когда приезжали, уже во дворе пахло пирогами»
Вы упомянули, что в семье была машина. Расскажите, когда она появилась, в связи с чем?
Дело в том, что у меня папа был очень хороший водитель, он всю войну прошёл за рулём. И после войны, когда они с мамой поженились, у него осталась любовь к машинам. Он купил один кузов от старого кругленького «Москвича», у меня фотография осталась этого «Москвича», он был весь смятый. Папа во дворе его сам правил, всё выпрямил, всё собрал, все внутренности – где что он мог купить, достать. И первый раз он нас – меня, ребятишек, которые были во дворе, – катал на этой машине. Не было заднего сиденья, там медаляшка была, ещё корпус один. Вот так появился у нас машина. Мы долго ездили на этом «Москвиче», очень долго. А потом уже мама пошла ему навстречу, они купили «Волгу», подержанную, правда, стояли на очереди долго, заняли деньги, конечно. ГАЗ-21. На этой «Волге» мы ездили в Кишинёв, в Ленинград, все окрестности здесь мы изъездили, мы везде были.
Какого цвета была машина?
«Волга» была голубая, папа почему-то хотел голубую. Она была с оленем, такая красивая машина.
Вы чувствовали, когда появилась эта «Волга», себя в каком-то немножко привилегированном положении?
Во дворе у нас у одних была машина. Но поскольку родители не были такого высокого полёта, когда детки просились с нами, допустим, на речку, мы брали с тобой на речку. У нас был сад – мы ездили в сад на этой машине. И каждый праздник – 1 Мая, Октябрьская революция – мы уезжали к дедушке и бабушке в Александров. Это было уже принято, бабушка нас ждала там. Мы когда приезжали, уже во дворе пахло пирогами – бабушка пекла такие большие пироги: капуста и рис с яйцами. Знаете, это было для нас, детей, так здорово, необыкновенно, куда-то поехать.
Бабушка жила в частном доме?
Нет, у них тоже был двор, двухэтажный дом кирпичный, много соседей было. У них не коммунальная была квартира: у них был такой цокольный этаж, они занимали квартиру целиком одни. С ней жила ещё дочка с двумя мальчишками, и поэтому они жили вот так.
Пироги-то пекли в печке или в духовке?
Ой, я вот не помню. Мне кажется, не в печке, в духовке. Нет, печки у них не было, у них была газовая плита.
До какого возраста вы ездили к бабушке на машине?
Пока бабушка с дедушкой были живы, мы всё время к ним ездили. Уже я замуж вышла, мы ездили последний раз, когда умер дедушка. Сейчас просто мы связь поддерживаем – у нас там остались двоюродные сёстры и брат двоюродный.
Вы сказали, что у вас был сад. Где он находился, когда появился?
Он до сих пор есть. Коломзавод выделял участки своим рабочим. «Сад мира» он назывался, номер один, он и сейчас существует. Это по улице Ленина, с левой стороны ворота металлические, написано «Садоводческое товарищество». Раньше было написано «Сад мир № 1». Там сестра у меня сейчас. Вот там был участок шесть соток. Папа сам построил маленький домик – раньше было всё ограничено: домик должен быть определённых размеров, его нельзя было построить таким, как тебе хочется, как сейчас мы строим. Папа досочки какие-то носил, раньше ведь трудно было со стройматериалами, а внутри он был обит фанерками маленького размера. Там стояла кроватка и стол, больше ничего не было. Можно было переодеться. Сбоку небольшой навесик папа сделал – лопаты у нас хранились. Но были одни только яблони – не велели сажать огород, ни в коем случае, был запрет на эти культуры – помидоры, огурцы. Это сейчас всё сажают.
А кому давали землю?
Давали рабочим. Маме дали – она была инженерный состав. Этот сад ровесник мне: я родилась – и им выделили этот участок.
Яблони сохранились старые?
Две яблони только сохранились. А вообще там раньше была городская свалка, потом эту свалку засыпали. И вообще сады, которые вверх по Озёрской дороге от улицы Ленина, – это всё сады на свалке.
Люди знали же про это?
Знали. Мы очень долго собирали какие-то стекляшки!.. Копаем-копаем – раз, какая-то стекляшка попалась, её выбрасываем.
Какие сорта яблок сажали?
Раньше были простые сорта: антоновка, грушовка, белый налив, коричный. Это сейчас яблони необыкновенные, а раньше были самые простые.
Сейчас уже эти яблони считаются необыкновенными – все, что вы перечислили!
В принципе, да. Но сейчас идут карликовые маленькие яблоньки, которые несколько лет сидят, потом их можно поменять. А раньше-то у нас антоновка – огромная яблоня, и она до сих пор сидит и плодоносит.
Когда вы приезжали туда, на эти шесть соток, чем вы занимались?
Там были посажены яблони: каждую яблоню надо было окопать, каждую яблоню надо удобрить. Потом прорывали траншейку вокруг. Подавали в определённые дни воду, а воду качали из Коломенки. И сейчас тоже из Коломенки качают воду. Нужно было полить успеть, пока вода была. Потом папа бак вкопал в землю – из этого бака можно было брать воду, поливать. А до этого ездили, когда давали воду, поливали.
Получается, в сторону Коломенки шли сады?
Да.
Но вы-то, дети, наверное, занимались не яблонями?
Мы с папой вместе копали, нас приучали. После работы они приходили, если не было домашних дел, ещё каких-то дел, мы садились на машину, и он нас вёз в огород. Где-то пополоть надо было – трава росла, где-то порыхлить надо было. Мы работали вместе с родителями. И я до сих пор очень люблю землю. Очень люблю землю! Просто обожаю!
У соседей было примерно то же самое, что и у вас? Домик и яблони?
Да, у всех были яблони.
То есть не сливы, не груши, ничего такого?
Яблони в основном сажали. Причём не было никаких заборов у нас. Никаких заборов! Мы знали, что вот здесь лежат – это уже сад соседа, с этой стороны – сад этого соседа. Это сейчас заборы поставили, а раньше заборов не было никаких, да и не разрешали. Мы шли, смотрели, где, чего у кого посажено – так было интересно, необыкновенно!
Это же в основном сослуживцы были, все друг друга знали?
Да, конечно. У нас мама приходила в сад, и приходила соседка. Соседка первым делом приходила к маме – пообщались, рассказали, у кого какие цветы, кто откуда что взял, поменялись этими цветами, посадили.
Всё-таки ещё и цветы выращивали?
Цветы сажали, но мало, как-то не увлекались. Это попозже уже цветы пошли.
А какие были цветы?
Флоксы сидели всё время, гладиолусы, я помню, мы тоже сажали, георгины – это были цветы самые модные, особенно георгины. А почему сажали эти цветы? Потому что георгины цвели осенью. Гладиолусы цвели осенью. А букет цветов в школу для детей собирали именно из своего сада, не покупали никогда, рвали в саду. Если было много цветов, ещё и соседям давали.
«Он делал ледянки, набирал рыбу, замораживал и всю зиму кормил семью»
Из летних развлечений что вспомните? На пляж ходили?
Мы ходили не на пляж, мы ходили на Москву-реку, около железной дороги. И то нас одних не отпускали: если кто-то шёл взрослый, тогда шли мы, а одни мы не ходили. Родители нас вечером на машине могли отвезти на речку. Мы ездили на Оку, между мостами железнодорожным и автомобильным, в Щурове.
На ту сторону?
Нет, на этой стороне. Сейчас всё заросло, а раньше там можно было купаться. Там было хорошо. На той стороне попозже возник пляж. Папа нас возил на Голубые озёра. Сейчас на это озеро не ездят, это был самый первый карьер, самый-самый дальний. Там была такая глушь, никого не было! Вода была голубая, красивая-красивая! Но холодная невозможно!
Это тоже в 1970-е?
Это пока мы были маленькие, в школе учились. Когда замуж-то повыходили, мы уже сами…
Как выглядела жизнь на реке? Как Москва-река и Ока выглядели тогда?
Просто люди купались, загорали, такого, чтобы играть в мяч, на лодках, не было. Гораздо проще была жизнь на реке.
Более судоходными же были реки тогда?
Да.
И лодки чуть ли не у каждого были…
Нет, в доме у нас ни у кого лодок не было. У меня муж протопоповский (с. Протопопово, потом посёлок им. Кирова, сейчас в черте города – ред.), вот у него была лодка. Мы с ним учились в одной школе, в одном классе. Они сами с папой делали лодку, с дедом даже он делал лодку.
Наверное, рыбачили?
Они рыбачили, но очень интересно муж рассказывал: у него дедушка был крепкий, такой хозяйственный мужчина. Я застала дедушку-то – мы поженились, он ещё был жив. Дедушка воевал, и во время войны он особенно снабжал их рыбой. Он делал ледянки, набирал эту рыбу, замораживал и всю зиму кормил свою семью.
Ледянки?
Это как мне рассказывали: бурится лёд (а лёд-то толстый был), дырка такая, и по краям делается жёлоб. Когда рыбе становится плохо дышать, не хватает кислорода, она в эти дырки вылезает и в этом жёлобе застревает, обратно не может выбраться. Вот они собирали эту рыбу, морозили и кормили семью. Особенно во время войны было очень тяжело… Но вот так люди выживали.
В ваше детство много ваших знакомых рыбачили?
Мы жили далеко от реки, у нас никто не рыбачил. У папы дедушка со стороны папы очень рано умер, я его даже не застала, а второй дедушка прожил долгую жизнь, они жили в Александрове. Он был хорошим плотником. Летом как раз самая работа плотницкая, ему было не до рыбалки, он не рыбачил.
«Было принято за старшими донашивать вещи»
А как решали вопросы с тем, как одеваться, где одеваться?
Одеваться было очень тяжело. У нас мама сама старалась нам шить, шить платья. Были такие, помню, лоскутики у неё цветные, она из них шила мне платье. Потом старшая сестра, допустим, пальто относила, оно ей стало мало – мама его распарывала, переворачивала наизнанку, перелицовывала, это так называется. Сажала обратно на ватин, если оно зимнее, и такое новенькое, хорошее получилось пальтишко. Дальше уже ходила я в этом пальто. То есть было принято за старшими донашивать вещи. Купить и старшей сестре и мне не всегда была возможность, конечно. Но я должна сказать большое спасибо своим родителям: они нам обеим дали высшее образование, и сестре, и мне – мы окончили наш пединститут. Сестра окончила исторический факультет, а я, поскольку я занималась гимнастикой с третьего класса и до четвёртого курса института, собиралась на физвос. Но сестра стала стеной: никаких физвосов! никаких! В школе я училась хорошо, у меня «троек» не было, и я пошла на физмат. Благополучно поступила и окончила. Сорок лет отработал в школе. В этом году готовила внука к профилю: удачно мы с ним сдали, поступили в институт!
Разница в возрасте у вас с сестрой какая?
Пять с половиной.
Получается, что она заканчивала, а вы поступали?
Она почти заканчивала, а я поступала. Она определяющую роль сыграла в том, что я стала учителем математики.
А мама, папа какую роль сыграли?
Они нас поддерживали. Я-то хотела в медицину, у меня такая мечта была. Но поскольку мама с папой нас вдвоём растили, помощи-то не было особенно, пришлось остановиться на нашем пединституте. Но я не жалею нисколько.
Но ведь есть медицинское училище? Или это среднее образование, его было недостаточно?
Я как-то этот вопрос не рассматривала. А вот муж у меня окончил Второй медицинский в Москве (сейчас Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова – ред.), был врачом.
Вы с ним познакомились после студенчества?
Мы с ним учились в одном классе – в девятом и десятом, в девятой школе. Это школьная любовь. Он учился в 16-й протопоповской школе – это где сейчас «Протекс» (медицинская фирма – ред.) в посёлке Кирова. Их школа относилась к 9-й школе, 22-я школа тоже относилась к 9-й школе. И в 9-й школе были только старшие классы, когда мы пришли, младших классов там не было. И мы попали с ним в один класс. Наш класс был «Д». Там были «Е» и «Ж» – представляете, сколько было старших классов! Он сидел передо мной, и я ему понравилась. Потом он уехал в институт учиться, я здесь училась, и уже когда на четвёртом курсе института я училась, мы с ним поженились. Удачно прожили. Но, к сожалению, его не стало…
Он где после института работал?
Он пришёл в Коломенскую ЦРБ, работал в приёмном покое терапии, успешно довольно-таки. А потом открылось у нас ЛТП, он ушёл врачом в ЛТП. Потом стала шестая колония там, и он работал начальником областной больницы – там он закончил трудовую деятельность свою. Он во Владикавказе воевал во время войны, со спецназом. Так что он военный у меня человек, полковник военной медицинской службы.
В то время молодой человек, окончивший медицинский институт, какой статус социальный получал?
Раньше люди, которые оканчивали институт, конечно, пользовались уважением. У нас-то класс был очень интересный, у нас в классе поступили все абсолютно, у нас хорошо ребята учились. А приехал он почему в Коломну обратно работать, потому что он учился шесть лет в институте, а я закончила к этому времени институт и осталась в Коломне работать. И он приехал по месту работы жены. Поэтому в Коломне мы с ним и осели, никуда уже не поехали. У него мама тоже работала в нашей ЦРБ, старшей медсестрой в ушном отделении.
«Преподаватели были настолько доброжелательные, настолько добрые!..»
Чем отметились ваши студенческие годы?
Ой, студенчество интересно прошло! Мы же в начале каждой осени, сентябрь, октябрь, уезжали в лагерь – жили там и работали на полях колхозных. Мы уезжали в Троицкие Озёрки, там на берегу были домики, была столовая, и мы там жили почти два месяца, там питались, на полях работали, проводили свой досуг – играли в футбол и в волейбол, всевозможные игры были. А мы с подружкой, как правило, работали на кухне. Рано вставали, поздно ложились, готовили еду, повар с нами была, а мы в помощниках.
Потом были слёты интересные, мы уезжали с курсом вместе. Проводились спортивные всевозможные соревнования. А вот сестра-то ездила в настоящий стройотряд, муж её, Нисон Семёнович, был начальником стройотряда.
Кого из преподавателей могли бы вспомнить?
Роза Ивановна Прохорова, она уже старый человек, года три назад, наверное, мы собирались у них на квартире, она читала у нас математический анализ. Анатолий Ермилович Аникин вёл физику. Наталья Дорофеевна Пицко аналитическую геометрию читала. Декан нашего факультета Попотько. Николай Николаевич Шаластер, его нет уже в живых, читал теорию вероятности. До сих пор вспоминаю теорию вероятности, потому что она у нас сейчас есть в ЕГЭ – и девятый класс в ОГЭ, и одиннадцатый класс в ЕГЭ. Поэтому теорию вероятности сейчас приходится учить по-новому практически. Преподаватели были настолько доброжелательные, настолько добрые!.. Учиться было интересно.
Легко вам давалась учёба?
Да, я училась без «троек» и всё время получала стипендию. Последний год, правда (после четвёртого курса уже мы поженились), у меня к концу учёбы появился сын, и я экзамены сдавала с сыном. У меня коляска стояла под окном, мы жили на первом этаже, а я сидела на подоконнике и учила все экзамены. Ну, успешно сдала всё. И дальше пошла. Я начинала свою работу в вечерней школе № 1, ШРМ (школа рабочей молодёжи – ред.). Это на улице Пушкина, сейчас туда люди ходят пожилого возраста, там всевозможные встречи, вечера проводят для них. Там одноэтажное здание, по-моему, было. Вот там я работала первый год. У нас утром были занятия и вечером были занятия. Причём к нам приходили ребята из ПТУ-6, потому что у них не было среднего образования, и приходили прапорщики из нашего КАУ (Коломенское артиллерийское училище – ред.). Вот такая разница в возрасте была: молодёжь и солидные мужчины. Я ещё, конечно, совсем юная была, когда пришла работать. Год я работала в ШРМ, а потом перешла в девятую школу, десять лет в ней проработала, потом перешла в 17-ю школу, и уже там заканчивала свою трудовую деятельность.
После института сложно было получить место в городе?
Сложно. Мне давали распределение, но поскольку я вышла замуж, у меня родился ребёнок, я взяла свободный диплом и осталась в Коломне. Мне предложили в вечерней школе – отказываться было нельзя, потому что иначе вообще ничего не дадут.
Я так понимаю, что жизнь в общежитии вас обошла?
В общежитии я не жила, я жила дома.
Но всё-таки вы посещали общежитие?
Нет, в то время было не принято как-то в общежитие ходить тем, кто жил в городе. Мне кажется, и сейчас в общежитие особенно посторонних не пускают.
У вас на курсе много было иногородних?
Были иногородние – девочки из Воскресенска, из Серпухова. В «Одноклассниках» с некоторыми я переписываюсь. Интересно узнать, посмотреть на них – такие уже пожилые люди…
В каком году вы поступили?
Я в 1969-м окончила школу и поступила в институт. И в 1973-м я закончила, четыре года. У нас было четыре года.
Сложно было поступить в институт в то время?
Не знаю, я как-то спокойно поступила. Если учесть, что мы практически по всем предметам сдавали экзамены в школе, в институт поступить было довольно-таки просто. Потом, я училась хорошо. Даже у нас в классе ни у одного ребёнка не было репетитора. У нас все готовились сами, все поступали без репетитора.
А что, в других случаях, в других школах ребята в то время могли готовиться с репетиторами?
Нет, не было принято раньше репетиторство. Раньше школьная программа и программа поступления в институт соответствовали между собой. Это сейчас нет соответствия, сейчас кричат, что ЕГЭ не соответствует школьной программе – это на самом деле так.
«В сентябре мы ездили на поля колхозные. Дети очень любили ездить!»
Давайте немножко о самом начале вашей профессиональной деятельности?
После вечерней школы я попала в девятую школу – просто лаборанткой, меня взяли на кабинет физики и на кабинет химии. Проработала я лаборанткой не очень долго, а потом появилось место в группе продлённого дня. В группе продлённого дня такое творчество было у нас! Мы работали с моей хорошей знакомой (мы до сих пор с ней связь поддерживаем, дружим, она уезжала за границу, обратно вернулась). У нас был класс. Но что значит – ребёнок целый день проводит в школе? И мы с ней взяли картинки Сутеева (они очень интересные у него – натуральные зверюшки) и через проектор проектировали на стенку эту картинку, обрисовывали её, а потом раскрашивали. У нас был художник Виктор Павлович Бабаев, он очень хорошо преподавал черчение и рисование, вот он нам подсказал добавить в краску зубной пасты, чтобы хорошо на масляную краску всё легло. И вот у нас из-за доски выглядывал крошка-енот…
То есть вы расписывали стены класса?
Да, там, где находились дети. Мы добились, чтобы нам дали кинопроектор. Был промежуток времени, когда мы деткам сами заправляли туда плёнку, показывали им мультики. Был у нас центр, где давали для школ фильмы. Там такая интересная женщина, у неё большие такие металлические коробки с плёнками, она их клеила, эти плёнки, потому что бывали разрывы. Это находилось на той улице, где сейчас музей «Калачная».
На улице Зайцева?
Да, там же было Гороно раньше – не доходя Пятницких ворот, в ряду домов двухэтажных, напротив седьмой школы. Гороно на втором этаже было, и там был прокат фильмов. Мы получали эти фильмы, приносили, показывали ребятам, и не только мультики, но и какой-то интересный детский фильм. Вот так старались деткам сделать приятное. Рисовали они у нас, гулять мы с ними ходили. Игры мы получали – у нас была специальная статья денежная, на которую мы могли выписать, а потом купить эти игрушки для детишек.
Вот я работала в группе продлённого дня. Директором был Иван Александрович Поляков. Он уезжает за границу – директором становится Гращенкова Татьяна Николаевна. А она была перед этим организатором, и она меня вызывает и предлагает работать организатором. И я перехожу организатором и учителем математики (у меня несколько часов было). Вот так я 10 лет отработала в девятой школе.
Потом открывается 17-я школа. Мы получили квартиру в Колычёве, у меня уже было двое детишек – дочка вторая родилась. Сына я перевела из 9-й школы в 15-ю и перешла сама в 17-ю школу просто учителем. У нас был Тюрин Евгений Иванович – великолепнейший человек, добрейший, настолько интеллигентный, с ним так приятно было работать, просто необыкновенно! Когда я пришла, я поменяла направленность: организатор и учитель – это абсолютно разные вещи. И я первое время ничего не успевала. Мне дали такой класс: из 15-й, 16-й школ надёргали детей, которые не нужны были, и посадили в один восьмой класс. У меня такой был класс.
То есть вы были именно учителем физики и математики?
Учителем математики я была, физику я не преподавала никогда. Детки были сложные, конечно. В сентябре мы с ними ездили на поля колхозные, убирали морковь, свёклу, картошку. Это было для них вообще что-то необыкновенное! Дети очень любили ездить. Я не знаю, почему сейчас не посылают. У нас был лагерь труда и отдыха, за Малым Колычёвом, – там стояли домики специальные, где ребятки жили, была столовая. Мы на поле с утра ходили, работали, а во второй половине дня обедали, отдыхали. Ребята могли заниматься всевозможными играми, пруд был рядом, купались. И, знаете, была такая спокойная обстановка, мы не боялись, что чего-то произойдет. Не было никаких таких происшествий.
Потом появился класс интенсивного обучения. Это был первый класс в школе у нас. С первого класса у них были дополнительные занятия: компьютерные игры, шахматные игры, театральные игры – то есть развивающие предметы. Вот такой класс интенсивного обучения в пятом классе дали мне. Интересные детки! Мы до сих пор с ними поддерживаем связь! Они окончили школу, когда мне было 50 лет. У меня летом день рождения – и они все пришли ко мне в гости. Я, конечно, была рада такому посещению. Потом как-то это немножко отошло. Им уже много лет, но они до сих пор собираются на вечер встречи выпускников в феврале в кафе и приглашают всё время меня. Я к ним хожу (в этом году у меня не получилось, в том году я была с ними). Они уже взрослые люди, такие интересные, рассказывают, где они, кем они работают. В основном успешные детки. Я помогаю уже их детишкам: у меня мальчик и девочка в этом году – я помогала им математику осваивать. Вот такая интересная трудовая деятельность.
«Книжечку специальную шили из талончиков, чтобы их не потерять»
Как город в это время жил? Как он менялся со времён 70-х?
Город меняется, очень меняется. У нас вот здесь площадь – её совсем по-другому украсили, и улицы у нас другие. Вы знаете, где новый «Детский мир» и выше, по улице Кирова, – там же были поля, там сажали картошку люди (мы сами там сажали картошку), там домов не было. Колычёва тоже не было, его построили сравнительно недавно. По улице Ленина дома пятиэтажные снесли сейчас, а дома-то раньше стояли.
Где гуляли вы? Было время для прогулок?
Мы гуляли! Во-первых, для молодёжи устраивали танцы вечерами. Где сад дворца (сад около ДК Тепловозостроителей, бывш. имени Куйбышева – ред.) – сейчас детский садик, а раньше в этом здании был кинотеатр, а рядом танцплощадка, туда мы ходили. На ул. Комсомольской, за милицией, была огромная веранда, был оркестр и большая танцплощадка, туда мы ходили на танцы.
Это в студенческое время? Или уже после?
Старшие классы школы и студенческое время. А маленькими мы в основном на каток ходили, вечером на улице гуляли, а летом родителям помогали.
Что происходило на танцплощадках?
Мы встречали своих знакомых ребят, незнакомых людей, знакомились на этой танцплощадке. Но у нас время было ограничено. У нас мама такая строгая была: в 10 быть дома. Танцы до 11-ти, а мы в 10 разворачивались и шли домой. Но собирались все из дома, все девчонки. Разрешат – идём, а не разрешат – значит, не разрешат.
А как проводили время, будучи молодой семьёй?
Мы летом ездили отдыхать. Мы были в Киеве, в Ленинграде, в Прибалтике (у мужа там родственники остались, но, к сожалению, связь потерялась в связи со всеми событиями), в Крыму, на Чёрном море. Была база отдыха «Альбатрос» у Коломзавода – туда несколько раз ездили, ещё маленькие дети были. А так в основном работали. Работы было много. Работа, учёба, дети в садике – только успевай. Раньше не было такой техники, не было таких стиральных машин: постирали в машинке, а полоскали в ванной – и хорошо, что была ванна. И надо всё это погладить, высушить… Сейчас гораздо проще люди живут.
Наверное, и в Москву ездили время от времени?
Ездили. Деткам моим повезло, я считаю, потому что когда я работала организатором в девятой школе, после Последнего звонка мы обязательно выпускникам заказывали автобусы (раньше это было просто) и ехали в парк Горького. Ребята гуляли, катались на аттракционах, мы, соответственно, тоже гуляли. Очень часто мы ездили в театры со школой, с классом, заказывали билеты и ездили. Поскольку я была организатором, я писала заявку коменданту Московского кремля, заказывала экскурсию в Алмазный фонд, заказывала экскурсию по Кремлю, в Оружейную палату, в мавзолей – по-другому никак, только через коменданта Кремля. Нам давали разрешение, присылали письмо, назначали время, когда можно туда с экскурсией поехать. Ну и, соответственно, я всегда брала своих детей. Мои дети где только не были! А девятая школа была очень интересная. Там работала такая интересная женщина, учитель немецкого языка Чернышова Наталья Романовна. Она организовала клуб интернациональной дружбы. И детки из этого клуба ездили в Прибалтику, в Белоруссию, на Украину. И даже два года мы проводили в школе фестиваль дружбы, к нам приезжали из семи союзных республик делегации. Мы устраивали их в школе, у нас они жили. Мы делали заявку во дворец Куйбышева (рядом он находился), и они нам предоставляли зал. Мы там делали обязательно торжественное заседание красивое: кадры из фильмов, флаги, знамёна, песни, танцы… Это было очень интересно! Таким образом мы воспитывали своих детей, патриотизм был.
В каком году этот клуб организовался? Сколько он просуществовал?
Я сейчас годы затрудняюсь назвать… До перестройки. Потому что после перестройки союзные республики… И я помню, когда мы собирались на демонстрацию, 15 флагов союзных республик мы обязательно несли в колонне! Интересно было, очень интересно!
В историческую часть города вы ходили гулять?
Мы экскурсии заказывали. Когда школа была, у нас кремль не был настолько доступен, как сейчас. Это сейчас всё восстановили, организовали экскурсии, «Дом Озерова» есть, в «Лигу» можно сходить, а раньше не было ещё этого, когда я работала, мы больше Москву заказывали, театры, музеи: в исторический, в музей имени Пушкина. Ездили в Ясную Поляну Толстого. Интересно! Заказать экскурсию было несложно – можно было позвонить туда, можно было написать письмо, оставить заявку. И не нужно было никакое разрешение нигде получать: мы заказывали автобус в автоколонне, благо там родители наших деток учились, нам предоставляли автобус, мы садились и ехали. Это сейчас нужно разрешение от милиции, сопровождение и прочее, всё очень сложно стало, а раньше было проще.
Как вы 90-е годы прожили?
Вы знаете, как-то не было такого напряжения, довольно-таки спокойно. Были карточки, талончики были такие малюсенькие (где-то у меня ещё остались, если я их не выбросила), книжечку специальную шили из этих талончиков, чтобы их не потерять. Допустим, сигареты мне не нужны, у нас никто не курил – мы меняли их на песок. Недостатка мы не чувствовали, мы друг друга поддерживали семьёй, дружно. И сейчас у нас это осталось.
Самый светлый период жизни – как бы вы его определили, когда это было?
Во-первых, радость, когда рождаются дети в семье! Первый у нас родился сын, а второй родилась у нас дочка. Во-вторых, конечно, трудовые успехи. Когда появились категории у учителей, я самая первая сдала на первую категорию, потом на высшую категорию. Мне было очень приятно с ребятами работать, всегда очень приятно! Как-то у нас было взаимопонимание, дружба.
Вы знаете, в чём секрет доверия детей к вам, расположения их к вам?
Наверное, доброта, в первую очередь. Постараться понять, постараться войти в ситуацию ребёнка, когда ему плохо, когда ему нужна помощь. Мне до сих пор пишет моя выпускница, в 80-м году они окончили, это мой первый класс, она уже мама, у неё двое детей взрослых, она сама учитель. Родительница мне до сих пор пишет, присылает привет, недавно прислала мне фильм про своего сына, который в 1980-м году окончил с золотой медалью, окончил в Москве институт, но уехал в Америку, хорошо работает по вычислительной технике.
Вот это держит, держит на поверхности жизни, честно говоря!
Спасибо вам большое за этот хороший, добрый рассказ.