Рубрика: Проекты резидентов

Резиденция — август 2025

В августе 2025 года в музее-резиденции «Арткоммуналка. Ерофеев и Другие» работал свободный куратор и исследователь Егор Ларичев. Его проект был посвящён осмыслению коллекции современного искусства, сформированной за 15 лет существования арт-резиденции, и поиску новых путей её развития.

«Арткоммуналка — это не ностальгический музей, а живое место производства культуры и постоянной рефлексии над современностью», — отмечает Егор. — «Моя задача — понять, чем заполнилось пространство и куда двигаться дальше».

Ключевой гипотезой проекта стала идея «отправки коллекции в резиденцию» — временного перемещения работ в другие города и контексты. «Это способ проверить, как искусство, созданное в специфической среде Арткоммуналки, будет жить за её пределами», — объясняет куратор.

23 августа Егор провёл исследовательскую прогулку по музею, где представил зрителям более 60 произведений художников-резидентов 2011-2025 годов. Маршрут был сосредоточен на диалоге между советским коммунальным бытом и современным художественным производством.

В своих размышлениях Егор подчёркивает важность ясного звучания голоса современного искусства в музее: «Современные художники создают герметичные миры. Чтобы их высказывания стали понятны аудитории, нужен переводчик — персонаж, который создаст целостную картину».

Итогом резиденции станет текст-исследование, который предложит возможные стратегии развития коллекции. Проект Егора Ларичева открывает новый этап рефлексии о миссии Арткоммуналки — места, где рождается искусство, способное говорить о современности на языке, который только предстоит понять.

Резиденция — июль–август 2025

В июле-августе 2025 года в музее-резиденции «Арткоммуналка. Ерофеев и Другие» работала звуковой художник, композитор и педагог Елизавета Ноговицына — победитель грантового конкурса музея. Её проект «Город К.» представлял собой исследование звуковой среды города, его образа и памяти через синтез звука и фотографии.

«Чтобы понять суть города, чем он живёт — одного посещения не хватит. Поэтому работа с локальной группой — верная практика включения в место», — объясняла Лиза свой подход к исследованию Коломны.

Центральным событием резиденции стала звуковая лаборатория для жителей города, проходившая с 22 июля по 6 августа. Участники лаборатории вслушивались в городскую среду, записывали звуки, создавали звуковые пейзажи и осваивали основы саунд-арта. Финалом этой работы стал концерт «(не)лишние звуки», состоявшийся 2 августа, где прозвучали эмбиент-композиции, сплетённые из звукового ландшафта Коломны.

«Этот концерт — тихий рассказ о жизни и спокойствии настоящего момента», — делилась художница.

Выставка «Город К.» стала итогом совместной работы резидента и участников лаборатории, представив аудиотреки и визуальные артефакты, запечатлевшие звуковой образ города. Проект продолжил свою жизнь в рамках параллельной программы — 4 октября состоялся звуковой пленэр художницы Анны Мартыненко, где гости учились создавать графические изображения звукового пейзажа.

Проект Лизы Ноговицыной превратил Арткоммуналку в пространство глубокого слушания.

Куратор резиденции – Алексей Прокофьев

Резиденция — май–июнь 2025

В мае и июне 2025 года в музее-резиденции «Арткоммуналка. Ерофеев и Другие» работала художница Лидия Жудро — выпускница Цюрихской высшей школы искусств и Британской высшей школы дизайна, победительница международного грантового конкурса «Арткоммуналка 2024–2025». Её проект «Невидимые города» исследовал память, дух места и незримые связи между человеком и городским пространством.

«Настоящий город — тот, которого нет на карте, но чьи улицы ты помнишь во сне», — цитирует Лидия Итало Кальвино, чья книга «Невидимые города» вдохновила её на создание выставки. Художница сосредоточилась на том, как пыль, свет, воздух и пыльца одуванчиков становятся носителями воспоминаний и скрытых историй.

В течение резиденции Лидия готовила выставочные работы и вела диалог с публикой о памяти и месте. На артист-токе она предложила гостям поделиться своими «местами силы» в Коломне и поразмышлять о том, как город влияет на идентичность. На серии мастер-классов по книжной реставрации участники возвращали к жизни старые книги, восстанавливая связи с прошлым.

Итогом резиденции стала выставка «Невидимые города», открывшаяся 14 июня. В её основе — инсталляции из микрочастиц и прозрачных структур, создающие эффект медленного созерцания. Одуванчик стал ключевым образом — метафорой хрупкости, движения и эфемерности памяти. Проект Лидии Жудро предлагает почувствовать Коломну изнутри: как город, который можно ощутить через свет, пыль и тишину.

Выставка превратила память в поэтику незримого, а город раскрыла как место тонких связей и вечных вопросов.

Куратор резиденции – Лена Скрипкина

Резиденция — март 2025

В марте 2025 года в музее-резиденции «Арткоммуналка. Ерофеев и Другие» работала художница и иллюстратор Лина Кордюченко из Санкт-Петербурга. Её проект «Безграничное» стал попыткой уловить и переосмыслить мифологическое пространство Коломны — города, где переплетаются истории разных эпох, голоса реальных людей и фантастических существ.

«Я приехала в Коломну, чтобы изучать городской фольклор и легенды, искать новые образы для своих работ и создавать произведения на основе локальной культуры», — делится Лина.

Для неё это путешествие стало способом выйти за рамки привычных форматов. Художница, работающая на стыке графики, керамики и картонной скульптуры, стремилась не просто задокументировать услышанное, но и создать воображаемую карту города, где Барс-единорог встречается с Венечкой Ерофеевым, а колокольный звон из-под земли перекликается с призраком собаки, тянущей бочку. Эти образы, рождённые из разговоров с местными жителями, архивных находок и случайных уличных впечатлений, стали основой будущих работ.

«Безграничное» — это ещё и размышление о природе детского восприятия, его способности стирать границы между реальностью и вымыслом. Лина, которая много преподаёт искусство детям и подросткам, видит в этом ключ к более открытому и целостному переживанию места. «Мне интересно, как сказка и детство преодолевают границы «взрослой» реальности, дополняя и изменяя её», — объясняет она.

В течение резиденции Лина не только собирала материалы, но и активно вовлекала горожан в творческий процесс. На артист-токе она рассказала о своей художественной практике и предложила вместе поразмышлять над тем, какие истории и мифы живут в коломенских дворах и переулках. А на мастер-классе по созданию шарнирных кукол из картона каждый участник мог не только освоить её авторскую технику, но и буквально «оживить» собственного персонажа, впустив его в личный мифологический контекст.

Итогом резиденции стала одноимённая выставка «Безграничное», открывшаяся 22 марта. В ней графика, керамика и картонные объекты сложились в единое высказывание о памяти, воображении и том, как личный миф становится частью общего культурного ландшафта.

Проект реализован при поддержке Гончарной школы Завадских.

Куратор резиденции – Алексей Прокофьев

Резиденция сентябрь 2024 г.

В резиденции в Коломне художник и мультипликатор Нина Бисярина работала над проектом авторского анимационного фильма «Моя бабушка – русалка». Это будет история о том, как воспоминание-фантазия об общем волшебном секрете помогает справиться со старением и уходом близкого человека.

«У меня были очень близкие отношения с моей бабушкой, она много времени уделяла мне в детстве. Для меня это был первый осознанный опыт встречи со старением. Мы мало об этом думаем, у нас культ молодости. Сейчас ещё часто семьи не живут вместе. И даже собственное старение для многих становится шоком», – делится Нина.

«Моя бабушка – русалка? – это выставка-игра, ставшая итогом арт-резиденции Нины Бисяриной.

Выставка представлена как авторская игра, сотканная из фрагментов, посвящённых важным воспоминаниям из детства художницы: от радостных мерцающих игр на берегу водоёма до таинственных исследований подводного мира и внутренней красоты близких людей. Вода здесь – не только течение времени, но и точное попадание в образы героев, спрятанных за покровом водного ландшафта памяти. Например, фотоснимок бабушки художницы за секунду до превращения в настоящую русалку, напечатанный на исчезающей кальке, как измерение утраты и одновременно попадания в Вечность.

Выставка идёт как пролог к анимационному фильму Нины Бисяриной, раскрывая историю, например, через бумажную куколку с накладным русалочьим хвостом, игрушечный аквариум и нарисованные фотографии, которые оживут в будущем мультфильме.

Для Нины детство – это период, когда всё новое и неочевидное требует внимательности и возможности всматриваться в детали. Эта чуткость и тонкость к окружающему миру отражается в работах художницы, её нежном отношении к личной истории, пространству узнавания и радости от встречи с родными.

Отсутствие своей комнаты у Нины в детстве привело к созданию игровых пространств, которые отражают поиск уединения и укрытия от внешнего мира. Девочка играла в уголках, созданных как отдельные игры – миры с длинными историями. Столь хрупкие и запоминающиеся мгновения из детских забав становятся основой для композиции выставки, где мир воспоминаний Нины разделяется на два пространства: фантазийные воспоминания взрослого человека и фантастические воспоминания ребёнка. В этих пространствах придуманного может быть больше, чем настоящего. Но в них сохранилось больше ощущений, запахов, звуков.

Работы оформлены в медитативной форме, как течение реки; с помощью звука, старинной мебели и вещей-воспоминаний рождается образ маленького острова. Детства. Здесь память – не просто про прошлое, а про то, какие мы сейчас. А Старость разворачивается как закономерный процесс, и даже смерть не искажена тяжестью внешнего мира. Всё, что происходит с нами здесь и сейчас, происходит внутри реальности художницы и её трепетного отношения к своему Детству. И не теряет ценности со временем. Здесь человеческая жизнь по-прежнему важна, а тепло отношений, ценность заботы и внимания вдохновляют и придают сил. Ведь именно знание о том, кто был до тебя, помогает понять самого себя.

Куратор резиденции Лена Скрипкина

Резиденция август – сентябрь 2024 г.

В Арткоммуналке резидент и антрополог Иван Сапогов разрабатывал тему эссе о советской даче и её месте в культуре. Иван разобрал роль буколического воображения, производящегося и потребляющегося на даче. Без внимания автора не осталась парадоксальная связь индустрии и городской сельскости дачи – антрополог проследил, как индустриальные объекты и сети неформального обмена влияли на дачное строительство Коломны. Деиндустриализированная на первый взгляд отрасль советской экономики предстала тесно связанной с производством и продолжающей тотальный художественный проект авангарда в его позднесоцреалистической форме.

Как авангардный проект, ставший скрытым двигателем советской культуры, индустриализировал воображение насельников советских дач? Каково положение дачи в системе советского потребления? И каким образом дачный участок, с которого как будто изгнано всё индустриальное, оказывается точкой сборки продуктов местной промышленности?

Советская дача — явление трижды парадоксальное.

Во-первых, под словом «дача» скрываются, по крайней мере, два совершенно разных этнографических комплекса. Довоенная дача — это большой участок, серьёзный дом, где можно жить и зимой (хотя, как пишет Л. Чуковская, без особенного удовольствия: «рукомойники в сенях, пахнет кухней, мокрые дрова возле печек – убогий, нелюбимый мною, дачный зимний уклад». Дача позднего социализма – это опрокинутый набок многоквартирный дом дачного кооператива. Большой метраж участка писателя или художника объясняется не столько социальным расслоением сталинской меритократии, сколько чисто утилитарной задачей: дача писателя – это завод по производству буколического воображения. Которое, через тиражирование (соцреализм, настаивает Б. Е. Гройс) производит публику, достойную себя – позволяет советскому человеку вообразить свои шесть соток как портал в природу, воспетую Пришвиным и Паустовским.

Во-вторых, дача – это и привилегированный объект потребления, и место ссылки старых, почти отживших своё вещей. С одной стороны, дачу сначала нужно получить, потом для дачи нужно многое достать – кое-чему, например, железу или кирпичу, «приделать ноги» на родном предприятии, кое-что выменять или купить. С другой стороны, дача перерабатывает старые вещи – даже старые оконные переплёты могут послужить материалом для её стен. На дачу вывозятся предметы, которые жаль выкинуть – вдруг пригодятся, дача обставляется мебелью, которая когда-то была в моде, украшается пресловутыми «сервантиками застоя», давно вышедшими из фавора.

В-третьих, дача представляет собой одновременно и отдых от индустрии, и место приложения её продуктов. Занятый в индустрии получает дачу, чтобы отдохнуть от работы на заводе – но за собой он приносит индустриальные элементы. Главный инженер одного из коломенских предприятий достал на станции пропитанные креозотом шпалы и стоит из них дачный дом – по его мнению, этот материал очень долговечен. Отец Владимира Архипова выбирает ещё более прочный материал: первый этаж – самодельные блоки из цемента и керамзита, второй – железобетон, арматура для которого была добыта с завода, где он работал, а цемент – с щуровских предприятий, расположенных за Окой.

Домик коллекционера Владимира Архипова, ставший основным объектом исследования, отражает парадоксальность советской дачи.

С одной стороны, его облик достаточно типичен для советский дачи: вытянутое вглубь участка строение, фасадное решение с пятиугольным щипцом в мансардной части восходят к типовому проекту № 18 из альбома «Архитектура и строительство дач» 1939 года издания. С другой стороны, нетипичны материалы, из которых дом сооружён, и обстоятельства их использования.

Владимир Архипов коллекционирует предметы быта, созданные людьми для облегчения повседневных задач. Домик, в котором хранится часть его коллекции, по сути, тоже представляет объект такого рода. Для того чтобы сделать самодельные блоки, из которых был построен первый этаж домика, отец Архипова поменял редуктор и винт в стиральной машине, превратив её в бетономешалку, где смешивался цемент, песок и керамзит. Арматура для второго этажа закручивалась проволокой с помощью самодельного ключа. Для сварки стропильной системы были придуманы санки со сварочным аппаратом.

Резиденция позволила взглянуть не только на конкретный домик в контексте локальной индустрии, но и на дачу как таковую в контексте советской культуры.

О  резиденте:

Иван Сапогов – городской антрополог и исследователь архитектуры. В 2024 г. окончил Центр социальной антропологии РГГУ. Резидент-исследователь архангельского центра современного искусства ARKA (2021) и нижегородской студии «Тихая» (2024).

Резиденция июнь-июль 2024 г.

Слияние традиции и современности в текстильной инсталляции Махбубех ЯзданПанах.

Эта работа, по сути, раскрывает таинственную связь между идущим дождём и ткачеством. При первом взгляде на дождь наблюдатель чувствует пробуждение эмоций, которые таинственным образом вплетаются в ткань. В ткань, с которой, кажется, начинают падать капли дождя, сообщая смотрящему магическое удовольствие. Художница стремится передать ощущение волшебного проникновения живительных капель в переплетение нитей ткани.

Жизни многих людей по всему миру мистически связаны с дождём, и сама автор происходит из страны, где дождь, зелень, свежесть и жизненная сила издавна хранятся в тайниках её культуры. Древние иранские ритуалы о ниспослании дождя свидетельствуют о его магической значимости. А описания радостных переживаний, связанных с дождём, – прогулки без зонтика, промокнув насквозь, или созерцание мокнущего под дождём леса, у окна, с чашечкой горячего чая или кофе, – часто встречаются в иранской литературе и поэзии. Возвышенное переживание дождя прекрасно описано в стихотворении известного иранского поэта Сохраба Сепехри*:

Зашагаем под дождём.
Души откроем дождю,
Друзей своих под дождём найдём,
Любимых своих под дождём найдём.

Ткачество – одно из древних сакральных ремёсел, значительно повлиявших на формирование цивилизации. Успехи великих цивилизаций всегда были связаны с ростом и совершенствованием текстильной индустрии. А когда ткацкое ремесло дополняет творческое видение, это ведёт к созданию художественных шедевров.

Махбубе (творческий псевдоним Нагме (Naghmeh) – в пер. с фарси «Песня»), осознавая мистическую значимость ткачества в мире искусства, попыталась осуществить слияние древних ткацких техник с современным знанием и технологиями. Суть её инсталляции можно оценивать и анализировать с точки зрения её выразительности и символики.

Во-первых, в своей творческой трактовке она создаёт образ дождя в ткани, изображая длящийся дождь в новом таинственном свете. Ткань дождя ткётся с использованием традиционной техники на ручном ткацком станке. Дождь запечатлён в потоках воды, струящейся внутри узких трубочек, которые служат уточными нитями этого полотна наряду с шёлковыми. Эту часть работы завершают подвешенные в воздухе два соединённых вместе зонтика, вращающиеся в танце и сделанные из той же самой ткани.

Сплетение традиции и современности в работе Махбубе достигает пика, когда на следующем этапе инсталляции она ткёт традиционную занавесь, вдохновляясь искусством кочевников, но использует вместо шерстяных волокон металлические нити и оптические волокна. Мы видим, как жемчужные капли дождя падают и мерцают по краям этой декоративной занавеси.

В символическом плане можно назвать несколько концептов, которые художница задействует, реализуя свою творческую цель.

Движение воды, перетекающей с помощью насоса вверх и вниз по трубочкам, использованным в структуре танцующих зонтиков, символизирует идущий дождь и поток воды, льющийся на землю.

Течение воды внутри трубочек ассоциируется с дождём и, кроме этого, символизирует ход времени и поток жизни. Зрителям передаётся ощущение необходимости подняться, начать двигаться и идти вперёд, потому что

«Но торопись – ведь судьба мешать не станет для нас» (Хафиз**).

Использование ярких, светящихся шёлковых нитей в «ткани дождя» в сочетании с мерцающим блеском оптических волокон узорчатой материи, по задумке художницы, символизирует лучистый солнечный свет, сияющий в каплях дождя.

В действительности Махбубе задействует все доступные средства, чтобы достичь своей цели – сплести дождь и радугу.

Атена Яздани (Atena Yazdani), искусствовед, Тегеран, Иран

Пер. Ирина Щербакова

 

*Сохраб Сепехри – иранский поэт, художник, философ (1928–1980); «Звук шагов воды» пер. Виктора Полещука.

** Шамсуддин Мухаммад Хафиз Ширази, великий персидский поэт и суфийский шейх, XIV в., газель 396.

 

Махбубе ЯзданПанах

ОБРАЗОВАНИЕ

2014–2017: Магистратура в области промышленного дизайна. Магистерская диссертация: «Модернизация традиционного императорского парчового ткацкого станка».

Инженерный факультет Иранского университета науки и технологий. Тегеран, Иран.

2008–2013: Бакалавриат в области машиностроения. Инженерный факультет Ширазского университета. Шираз, Иран.

ОПЫТ РАБОТЫ

2019–2021: линейный руководитель, научный сотрудник компании Nikoodel, Тегеран, Иран.

2016 – настоящее время: промышленный дизайнер компании «Мирас-Гиас»,Тегеран, Иран.

2018–2019: ткачиха парчи в НИИ Культурного наследия и туризма, Тегеран, Иран.

2016 – настоящее время: преподаватель индивидуальных мастер-классов, Тегеран, Иран.