Рассказчик Квятковская Галина Ивановна
Ведущий Сорокин Игорь Владимирович
Дата интервью 16 сентября 2015
Г.И: Вот мне интересно, пройдет еще 30 лет, и песни Высоцкого , которые для нас прямо в какое-то время имели такое значение, они жить помогали в полном смысле слова. Когда тебе делают какие-либо гадости, ты вот все это видишь, и Высоцкий очень помогал. Вот пройдет 30 лет, и они просто не поймут . Есть такая песня «Мне дали список на 8 листов». Помните? Уже через 20 лет даже не поймут эту песню, так все в жизни, наверно, и должно быть. Что вы хотите, чтобы я вам рассказала?
И: Ну расскажите о времени. Нас интересует в этом проекте как раз 60-ее гг. Сейчас нам нужно заявиться сегодня у нас 16 сентября 2015 года.
Г.И: Галина Ивановна Квятковская, жительница Коломны с 38 года. Хорошо помню войну, помню, что всегда было темно, эти маргасики.
И: Что такое маргасики?
Г.И: Маргасики – это банка железная из-под тушенки с фитильком в Коломне называли Бомбили Коломну, и мы бегали, тарелка висела- рупор, и говорили : Граждане, воздушная тревога! Убегали, у нас была выкопанная яма, которая называлась бомбоубежище. Как я теперь понимаю, что это никого бы не спасло, и мы все туда убегали, сидели, потом отбой. Возвращались домой, света нет, с едой плохо совершенно. Ну просто голод был. Ездила бабушка куда-то, меняли вещи какие-то были у людей, у кого платье, у кого отрезок, все это было ценностью и какие-то продукты привозили пшено,крупу в основном,муку конечно риса не было это считалось уже черезчур. Потом Коломну бомбили, как я помню. Говорили, что немцы завод несильно бомбили, потому что был коломенский завод построен. И как бы они хотели, чтобы этот завод остался целым. Чтобы если они Коломну захватят. Ну вот такие версии были, я слышала. И после войны было голодно и холодно, но мне повезло, потому что у меня была бабушка, которая не работала. Которая могла печь топить. У нас дома было тепло. Я помню, что мы за дровами, какие-то делянки были, я даже сама ездила на лошади на эти делянки. Там выделяли какие-то дрова прям в лесу, так интересно это было. Грузили, привозили. Я даже помню, что меня в детский сад привозили. Жизнь людей была очень трудной. Были рабочие поезда. Люди из таких дальних деревень шли на работу. Было очень строго. Все должны были, мужчины, женщины, обязаны были работать. Могли за опоздание, за прогул расстреливать. Не знаю расстреливали или нет, но закон такой был. Люди боялись. И вот эти поезда рабочие назывались. Люди из деревень на крышах, из деревень, из Луховиц, очень много народа. Некоторым было очень далеко домой возвращаться. Они снимали в частных домах место. Вот у нас например на кухне жил мужчина. Чтобы ему каждый день не ездить, особенно зимой. Но это все про войну.
И: Но вот наступила победа и какие ощущения от первых десятилетий?
Г.И.: Первые ощущения от электричества. Потом очень много я стояла в очереди. Даже пропускала школу. Бабушка говорила: «К пасхе будут муку давать. Будешь стоять в очереди. И самое смешное, что ты берешь номер синим карандашом. Вот ты набегаешься, приходишь в очередь: «Твой номер недействителен. Там давно красным. Например, ты была 115, а теперь 218. Пробегала. Рука до локтя была вся исписана номерами. Стояли за всем: за мукой, крупой, хлебом. Потому что карточки отменили только в 47 году. Потом была денежная реформа. Деньги у кого-то были. Кто-то что-то много терял. Кто-то был экономным. Но вот в нашей семье никогда ничего не пропадало. Потому что жили от зарплаты до зарплаты. И у нас с 47 года ( у меня была бабушка и мама, мужчин в доме не было) жила художница – Анна Михайловна Салова. И она потом написала 2 моих портрета. Они до сих пор есть. Эта женщина попала в Коломну из Брянска, а он был под немцами. Она всегда была одинокой. Прожила она у нас 10 лет. Очень интересная женщина. Бедно все жили и она жила бедно. И она брала меня с собой. Сейчас это называется на Пленер. А тогда на натуру. И она скажет: «Галка, пойдем со мной.» Я буду писать . Она всегда не говорила рисовать. Я буду писать и могу тебя с собой взять. Но потом ей дали жилье, комнатку около гор. больницы. И потом уже прошло много лет, я ее встретила и привела к себе домой. Показала свой портрет. Называется «Девочка в розовом». Большой портрет Он сейчас висит у моей дочери в квартире. А другой портрет у меня дома. ( надо было принести). У нее очень много было таких офортов для газеты «Коломенская правда». Очень много ее работ было. И когда она посмотрела на этот портрет, который сама же написала, а прошло тогда уже ( это было с 47 до 68) она посмотрела и сказала : «Вот теперь я бы не смогла вот так писать». Но мы и сможем маленькие хозяйственные дела починить, отвезти телевизор в починку, привезти. Это мы ей помогали. А потом она как-то выпала из нашего внимания. И она уже жизнь свою оканчивала в пансионате для одиноких людей. Слава учился в Пушкине, мой муж. Я там не могла жить, я жила здесь, в Коломне, а он там. Встречались мы только на каникулах. А я училась в нашем Пединституте. У нас декан был Глеб Артемьевич Шпейер и жена его там преподавала, Наталья. И еще я очень любила Сезар Татьяна Натановна. Она преподавала английский язык. Была очень-очень красивой женщиной. Вот у нас только недавно открылся дом- музей Лажечникова, а Глеб Артемьевич, я знаю, что где-то с 50-х годов он все время будировал эту тему. Чтобы этот дом сделали музеем. Наверное уже лет 30-40 прошло. Вот уж недавно стал этот дом. По – настоящему отделали. Нельзя конечно утверждать, но я думаю на реставрацию этого дома многие – многие погрели руки хорошо. Пока 40 лет его реставрировали.
И: То есть его давно уже начали?
Г.И.: Да, да. А Глеб Артемьевич замечательный, изумительный человек. И факультет в то время был историко-филологический. А потом он на 2 факультета (63-64 год) распался. На филологический и исторический. Так тяжело было жить. У меня уже дочка была, а Слава учился. У него стипендия была. Сначала 10 рублей, а после реформы 100. Было тяжело и перевелась на заочное отделение. А ректор – Аксенов Дмитрий Егорович сказал: «Я понимаю как тебе тяжело. Давай ты будешь работать и на заочный уйдешь». Я так и сделала, работала делопроизводителем. И он очень часто ( 1 мая, 7 ноября),что бы можно на праздники уехать в Ленинград, он всегда мне шел навстречу. Институт небольшой был по количеству. Я не помню сколько было, но факультетов было очень мало. А в 54 году был открыт факультет иностранных языков. Очень много переводились с филологического на этот факультет.
И: А сколько было факультетов?
Г.И.: Историко – филологический, математический ( Попотько был деканом) Физвоспитание. Было 4 факультета, а потом был исторический, когда разделилось. Потом уже ин.яз, а потом уже я уехала с мужем и мы уже в Коломне были редко, только в отпуске. Начал строиться новый студенческий городок на Калинина. Теперешний Пединститут. Теперь так много факультетов.
И: А этот, который вместо 7 школы?
Г.И.: Я вот уехала в 64 он еще был. Я приехала в Коломну в 68, наверное, в 69 было уже новое здание. Я там работала секретарем на заочном отделении 3 года.
И: Здесь же вы уже работали делопроизводителем? Возможно уже через Вас проходили документы студента Ерофеева?
Г.И.: Да, но вызнаете я не помню его вообще. Но можно узнать в архиве.
И: В архиве института. Но мы уже нашли документы.
Г.И.: Какой это год был?
И: 62, а в 63 его исключили.
Г.И.: А я в 64, но ничего о нем не слышала, как ни странно. Может он потом стал таким известным. С кем же он учился тогда надо узнать. Фамилию Ерофеева вообще даже не слышала в то время.
И: Жил он в общежитии. В общежитии вы бывали?
Г.И.: Нет. А где было общежитие?
И: На углу Пушкинской и Яна Грунта.
Г.И.: Я даже не знала, что там общежитие, хотя во двор заходила. Там во дворе в углублении было заочное отделение. Туда мы контрольные работы относили. Это знает Тепляков. Вы знаете его?
И: Конечно Виталия Васильевича знаю.
Г.И.: Да, да он все знает про Пединститут. Там он учился.
И: А Старостина знаете?
Г.И.: Нет. Кальтнин Николай – это был на факультете физ. Воспитания. Гимнаст. Я не знаю жив ли он. Потом был замечательный гимнаст , гимнаст, такой красивый очень человек.
И: То есть факультет физ. Воспитания был очень ярким?
Г.И.: Ярким, да. Потом я была в Коломне наездами. Когда я закончила это училище мы поехали в Североморск. Но если говорить о том времени ( 60 – х г.) Пусть это даже не Коломна, но все равно очень интересно. Когда мы попали в Полярную коммуналку. Маленькие 3 комнаты, в каждой по семье, никаких удобств кроме водопровода. Готовили мы в керосинке, а мне муж подарил примус. Я так и не научилась им пользоваться. Страшное для меня сооружение. Его надо было заправлять спиртом. Он был красивый, блестящий, но я его боялась, этого примуса. Так и не осилила. Мужей у нас дома не бывало, их отпускали со службы, они у нас молодые были в Полярном. Я теперь жалею. Очень бы хотелось туда попасть сейчас. Почему? Я потом стала понимать, что прошло после войны 15 лет. И там был Симонов. Такие люди там были. Он был весь деревянный. Ну город в смысле. Это была военно-морская база в войну. И мы когда ходили в сопки за ягодами, там очень много было гильз. Прям целые горки. И однажды в другом месте мы там в сопках нашли западные лица – это тоже военно-морская база, там немцы бывали, потом была наша, когда мы уже попали туда. Мы уже в сопки ходили. Со мной была уже та, которая живет в Самаре, когда мы жили в западные лица, эта женщина в то время очень молодая. В то время называли Куйбышев, а она никогда не называла, а говорила в Самаре. Она закончила там авиационный институт. В Западные лица у нас была вечерняя школа для матросов и она там преподавала физику и математику. Я работала, у меня уже было 2 детей. Вечером я с ее ребенком сидела, а с утра уводила своих детей к ней. Или она ко мне приходила. Так мы и жили. Мы пошли на лыжах, мы так далеко зашли в сопке с ней. И мы увидели скелет, лежавший на валуне, раскинув руки. Просто скелет. Больше 20 лет прошло с войны. Мы так испугались. Я была на лыжах, опустилась на колени и поползла от страха. Так было страшно. И мы потом даже не могли объяснить это место. Может потом кто-то туда ходил. Это была 1 встреча с войной. Потому что там очень серьезные бои были. В Полярном мы были в коммуналке, с продуктами было очень тяжело. Молока там не было. Мы стояли в очереди, матросы привозили в машине молоко, в бидонах. Или мы пол -литровую банку, а некоторые даже стакан приносили. И нам разливали молоко. Это было в 61 году. Зато рыбы полно было. Но мы были такими молодыми, что не всегда умели что-то приготовить. До Полярного мы приехали как раз начался какой-то Карибский кризис. И с нами жил подводник механик Пугачев, имени не помню. Как раз подводники были. Корабли большие шли, а американские самолеты летали очень низко и надводные корабли, когда наши матросы работали. И они очень хорошо видели летчиков, которые прилетали. Они даже с ними здоровались. Подводные лодки они заставляли подняться бомбами, но они не такие, чтобы взорвать корабль, но они очень оглушали. То есть они по бортам лодки заставляли их подняться. Они заставляли, чтобы лодки обнаружили себя. То считалось, если лодка обнаружилась…..
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
И: Это кому письмо?
Г.И: Моей учительнице по русскому языку и литературе,которая меня очень любила.Я ей написала:”Я хочу остаться,потому что здесь такая хорошая квартира,сервизы и пианино”.
Мне казалось,что,если у кого-то есть пианино,то это уже верх благополучия.
Она мне ответила письмом:”Галка,когда-нибудь у тебя всё это будет в твоей жизни,но всё это будет твоё”.Она даже не написала,что я тебе советую,но она написала:”Женщина,у которой ты сейчас у своей матери живешь,у неё есть всё:муж,сын,квартира с дачей.А та женщина,которая тебя воспитывала,у неё,кроме тебя,нет ничего”.И всё.
С этой минуты я сказала, чтобы мне купили билет,мне ничего не надо,я хочу в Коломну и уехала.У меня есть единородный брат,он сейчас живет в Мончегорске,у нас разные отцы,и он замечательный.
Потом мать поменяла Ригу на Волхов,а Волхов на Тосно в ленинградской области,там у них трехкомнатная квартира.Когда она умерла,мне мой муж сказал:”Я тебя очень прошу,ничего с братом не дели,у нас есть всё своё.Нам ничего не надо,ты просто испортишь отношения с ним”.Жизнь долгая и брат мне очень помогает.Он иногда приезжает.Всё,что нужно сделать по дому,он умеет делать.Всегда помогает,звонит и мы в большой дружбе.Мы ничего не делили,потому что муж сказал,что я там никогда не жила и нашего там ничего нет.Там всегда жил брат и нам ничего не надо.
А когда мы жили в Полярном,помогать нам никто не мог.У меня было пальто,которое я носила,даже не помню с какого года мне сшили его,оно осенью было осенним,а зимой в него втискивался ватин и оно было зимним.Пришивался цигейковый воротник.Ребята курсанты,которые учились со Славой,они всегда видели меня в одном и том же пальто.И осень,и зимой,и уже Слава стал офицером,стали жить в Полярном,Марине был год и семь месяцев.Однажды ребята приходят,а Слава уходил в море ненадолго,их было трое и они мне говорят:”Галка,слушай,оторвись ненадолго,давай сходим в одно место”.Я ответила,что никуда не пойду без Славы,думала,что какая-то вечеринка.Они сказали,что мы очень быстро,я им нужна ненадолго.Я пошла с ними,они заходят в квартиру и спросили про объявление,которое писали,после чего на меня одели шубу и сказали,что я им уже надоела в своем зеленом пальто,вот тебе шуба и носи её.Уже после,когда мы встречались,они спрашивали,не ощенилась ли ещё шуба?Потом все разбрелись по разным флотам и мы уехали в Николаев получать новый корабль.Там жили на частной квартире.Марине уже было три года. Также же жили бедно,потому что оклад мужа был такой же,как на тот момент,когда выпускались из института молодые специалисты.Платили 90 рублей и плюс за “погоны”.Надо было платить за частную квартиру,25 рублей,затем партвзносы, кают-компания,папиросы.и оставалось на так много.И там,где мы жили,я очень хорошо помню,аптекарская 6,напротив завода коммунара.Там был небольшой парк,очень хороший.И случился со мной один смешной случай.У меня была кофточка и был кармашек,а в Николаеве такие вкусные семечки,крупные жареные,и я купила семечки.В одном кармане семечки,а в другом кожура и рубль.После того,как закончились семечки,я подошла к урне и высыпала всю кожуру,пошла по дорожке и вдруг,как удар молнией,рубль то я тоже выкинула туда.Вернулась к урне,перевернула её,на то время,рубль был большими деньгами,можно сказать “два дня жизни”,достала этот рубль и мы с Мариной отошли.И тут я вижу,идет Слава с двумя матросами ,они были в патруле,их назначали в патруль по городу.Я тут же представила,что,если бы они шли каких-то три минуты назад и увидели бы,как я раскапываю этот рубль…
И:Рубль был металлический?
Г.И: Нет,бумажный.
Кстати,когда я выходила замуж,со Славой учился парень,у которого мать работала в ЗАГСе.И я когда приехала на частную квартиру,проходная комната.Он прибежал и сказал,чего так долго копаешься,давай быстро,а то уже день закончился.И я туда бежала в фартуке,эта женщина выписала нам свидетельство,не было никаких свидетелей.Дала нам свидетельство о браке.
У меня до сих пор хранится рубль,на котором написано”Сей рубль единственный остался от нашей свадьбы”.И было три курсанта,которые принесли нам подарок.Это был графин и три маленьких стаканчика.Вот такие были подарки на свадьбе.Это всё от нашей бедности.Конечно не сравнить то,как сейчас живут офицеры,какая пенсия.Я работала мало.Мы приехали в Николаев,а через год уже поехали в Западную Лицу.Два года прожили там и снова поехали в Николаев принимать новый корабль.Тогда мы уже жили в общежитии.Там,вместе с нами,строился крейсер “Москва”.Он,по-моему,до сих пор жив,в Севастополе стоит.Кстати,наша плавбаза “Волга”,строилась в Николаеве и до сих пор стоит в Севастополе.Самое интересное,муж был командир БЧ-5,это ходовая часть,все коломенские дизеля,мы были три года в Эфиопии,там шла война,где были сепаротисты.Мы мало понимали подобные войны.Так вот,там был остров,куда приходили наши корабли,в то время мы помогали Эфиопии.На этом острове находилась техническая часть,там занимались покраской,ремонтом.Эта плавбаза была там.Нас туда провели,и увидеть свой корабль через столько лет,было очень интересно.Слава был дважды на Кубе.У меня до сих пор есть пленки с камеры.
И:А вы их смотрите время от времени?
Г.И: Да.
И.:Это любительские кадры?
Г.И:.:Да,любительские.Там Фидель Кастро.
И.:Это же большая ценность!
Г.И: Да.Эти кадры с 68-ого года.У меня даже есть киноаппарат.
И.:Покажите как-нибудь?
Г.И: Да,только,чтобы было поменьше людей.
И.:Это фантастика.
Г.И: Я хотела их отдать замечательному военному корреспонденту,Александру Сладкову,для перевода.Хотела передать все эти кубинские пл ёнки,чтобы он перевел их в электронный вид,потому что у него очень большие возможности,сильная аппаратура,они всё могут сделать.Там есть и наши бытовые кадры.Мы должны были уж поехать на Кубу, сделали прививки с детьми,но американцы не разрешили держать там нашу военную базу.Корабли присутствовали,но это не было оснащенной базой.Два раза муж был на Кубе.
А когда в последний раз мы были в Николаеве,на тот момент в Одессе и где-то ещё,была холера.И когда мы приехали в Коломну,у меня обе дочери заболели холерой.Их отправили в специальный бокс,лечили.Я была измучена,потому что мы очень редко виделись с мужем,их отправляли в моря,где они были по восемь месяцев.Были в Средиземном море,в Атлантическом океане.Уходили туда на дежурство.В один год они ушли,а когда уходили,оставляли доверенность на то,чтобы мы получали за них зарплату.А в тот год эта доверенность закончилась и мы месяца три вообще не получали зарплату.Нам уже никто в долг в Коломне не давал.Они уходили,а я приезжала в Коломну,у нас был свой дом на Путевой улице,там,где находится Коломзавод,возле депо.В долг никто не дает,закончились все запасы,которые были у мамы.Мы же все разбрелись,все наши мужики ушли в море.Кто уехжал в Раменское,кто в Одессу,у всех были какие-то дома.К родителям уезжали.И мы были одни,мало общались,тогда ведь не было телефонов.И только я одна рещила написать в министерство военно-морского флота,что у нас такая ситуация.После этого,нам моментально всем стали высылать деньги.Я помню,мы одевались неважно в то время,и я как-то уронила деньги,копейки какие-то,а сзади шёл мужик и сказал:”Ну бабка,чего ты здесь растопырилась?”Обозвал словами,а я поднимаюсь и говорю ему,какая я бабка?Мне ещё сорока не было в то время.
Потом мы были в Египте в Александрии.Изумительный город.Неописуемой красоты,недалеко от моря.Нас распределяли по домам,в каждом доме был араб.С ним заключали договор.Мы подчинялись консульству в Александрии.Там были аграрии,рыбаки,военные,ещё кто-то,несколько групп.И,у араба снимался дом по договору,за нас платило государство.Там мы жили в квартире,где было пять комнат.До этого у нас вообще не было своего жилья.Мне было сорок лет.Это был 77-ой год.И там квартира,холл с коврами,диванами,спальня,отдельная столовая,всё это наполировано,шикарная прихожая.Тогда мы себя почувствовали здорово.А тогда был Садат,после Насера был Садат.И однажды,мы не особо интересовались политикой,мы впервые увидели,что такое толпа.Это страшно.Араб,хозяин квартиры,и в консультве,сказали,никуда не выходить,сидеть.Народ шел такой толпой,всё сметали на своем пути,давили друг друга.Всё это было против Садата.В то время он как раз выступил.Нам было интересно и мы послали моего мужа в разведку.Сказали ему,чтобы сходил и узнал,как там в консульстве?Как нам жить?.Он пошел и увидел,что над консультсвом труба,а из трубы искры.Это жгли секретные документы и так интенсивно,что всё было в искрах.Слава вернулся и рассказал,что подошел к охраннику и спросил,что происходит?А он ему ответил,что наше консульство в трубу улетает.И да,настолько было сильное уважение к нам и Советскому Союзу.У нас был автобус,который забирал и возил наших мужчин на работу и когда через они проезжали через толпу на судоверфь,толпа начала раскачивать автобус,чтобы завалить его.Тогда вышел наш и арабский переводчик и сказал,что это едут русские специалисты.Толпа разошлась и автобус пропустили.Вот настолько был наш Союз уважаем.Люди знали,что мы к ним относимся с добром.Наших специалистов очень уважали и до сих пор хорошо отзываются.И мне очень жалко наше теперешнее положение.
И.:Давайте о политическом положении,вернемся в 60-ые.Как на ваших глазах,здесь в Коломне,например,отражалась эта политическая ситуация на самом простом бытовом уровне?В магазинах что-то появлялось,исчезало?В каком году вы вернулись из Риги?
Г.И: 55-ый,56-ой,57-ой,58-ой,59-ый отчасти. Вы знаете,мы жили,смешно сказать конечно.Теперь я это понимаю.Смешно сказать,в это время жили в радости,потому что наша жизнь,поступательно,улучшалась.
В 64ом году,когда мы были в Николаеве,там были волнения. Генерал Лебедь, он жил тогда в Новочеркасске. Но мы мало знали о событиях. Хрущёв поднял цены на мясо, масло, молоко и сразу обстановка- все пропало, продуктов нет, в Николаеве, хлебный город такой, Украина. И то, что в Новочеркасске расстрел людей был, мы просто не знали этого, но было очень плохо. Слава приносил с корабля пол буханки хлеба, это было здорово, потому что надо было стоять в очередях, а после Хрущёва Брежнев пришел. И у нас как-то все стабилизировалось, все так спокойно было, конечно , по записи можно было купить холодильник, какое-то время началось в рассрочку, покупали. Мы все время в радости пребывали, потому что квартиру дали, потом по записи дорожку купили, вот такая у вас здесь лежит, красненькая. У меня тоже она до сих пор. Как-то все устаканилось, потом , кстати , хочу сказать о наших правозащитниках. Я , может, это даже смешно сказать, но я патриот своей страны, до сих пор. Я , где бы я не жила, уезжали мы когда заграницу. Вот у меня ключ в кармане, я знаю, что у меня там есть окно, есть квартиры, дети мои учатся, причем Маринка училась в 10-м классе, когда мы уехали в Египет, они жила одна. Получила золотую медаль в школе, закончила 20-ую школу, причем мне там говорили : Ты чего здесь сидишь-то? Ты набирай свои чемоданы, поезжай в Коломну свою. А говорю: Ну я как советский человек, говорила, зачем я поеду. Она сама должна учиться. Чего стоит, то она и получит. А мне телеграмму шлет : Золотая медаль наша! Мне говорят : Теперь поезжай в институт , ее устраивай, дуй в институт. Телеграмму получаю : Поступила в МИИТ сама. Но какая-то была уверенность, чего ты стоишь, того и добьешься, все зависит от тебя. Ну вот так уверены были. Мы никогда никакие никому взятки не давали. Жили честно и нормально. По поводу правозащитников, со временем , как мне муж всегда говорил : Эти правозащитники, они все – дерьмо! Разболтают, вы нюхаете, а мы в стороне, где они теперь все, эти правозащитники? Которым все не так в нашей стране было. Где? Даже Евтушенко тот же, где он живет-то. Там , в Америке. Все хаили, все не так , демократии нет, того нет, работай нормально, рабочие за хорошую работу как ценились, машины продавали, не награждали, а могли купить вне очереди машины, хорошо работаешь. Ну чем плохо-то было? Какую надо демократию-то? Чтобы такие как мэр Ленинграда был, Собчак, чтобы его дочка нас здесь обливала помоями. Или Немцова, да их отцы столько поимели от нашей страны, что они теперь вон как живут, а наши дети все работают. Получили образование в государстве, все работают. Дочь моя старшая работает в институте Экономики развития транспорта, ее подчинение дело из 12 человек . А никаких блага у нас нет. Она везде своим трудом, своим умом. У нее отдел по ценообразованию. Работает. Младшая дочь работает, закончила наш пединститут. Правда она сначала поступала в МИИТ, но у нее мозгов не хватило, конечно. Технический вуз-то, ей было тяжело, она перевелась в Коломну, что-то досдала там, сейчас работает в 9-й школе завучем и ведет Биологию в каких-то классах. Но все нормально живут. Эти правозащитники их-то дети получили Собчак закончила Институт международных отношений. Казалось бы, ты здесь получила от страны, работай ты на свою страну, какого черта ты поехала на эту Украину. Или Немцова, чего она из себя представляет –то , ведь хороший институт, прекрасный, где получили образование? У нас здесь. Я просто не то, что возмущаюсь, я б нигде не хотела жить, где бы ни жила, кстати, наши очень близкие знакомые , с нами в доме жили, которые учились с Маринкой, потом в институте учились, они неплохие люди, они все в Америке. Этот Виталий Михайлович Смирнов, когда еще не было таких льгот для участников войны, он мне рассказывал, говорит: Призывалось, он участник второй мировой войны. Меня призвали в 45 году. Я приехал на войну, а там она уже закончилась, нас погрузили в вагоны. Он жив , кстати, и часто они мне звонят. Нас погрузили и мы поехали на войну с Японией. Пока мы ехали там война тоже закончилась. Он с мозгами , очень хороший человек, ничего не могу сказать. Он поступил в Бауманский институт, закончил службу, тогда пять лет служили. Он его закончил приехал в Коломну работать, все время работал, женился, раньше как: школу закончил, армию закончил – институт, институт закончил, если тебе мозги позволяют, ты приезжаешь по распределению, тебе дают общежитие. Кому сейчас чего дают ? Все за плату. Демократы так хотели, они за это говорили: Как в Америке хорошо! Каждый рабочий на работу на машине своей ездит. А теперь ешьте эту демократию. Сейчас каждый студент в колледж медицинский ездит на своей машине. Чего в этом хорошего? От машин не знаешь деваться куда уже. Демократия теперь. (смеется). Возмущаюсь.
И: Галина Ивановна, давайте вернемся. А, договорите про Смирнова ….
Г.И: Да-да-да. Вот это интересно очень. Он женился, дочка, все время хотела выйти замуж обязательно за еврея. У нее была такая направленность, и она этого добилась. Она в Синагогу ходила, когда в Москве училась . Она вышла за очень хорошего еврея замуж, это была семья ученых по гематологии, и она уехала в Америку. За ней уехали Виталий Михайлович и Марья Абрамовна. Они живут уже давно, 20 лет, в Америке. Они живут уже давно 20 лет в Америке, но пенсию мы им платим до сих пор , они получают пенсию за то, что они здесь работали, и еще они получают пенсию, в Америке такой закон: если ты участник Второй мировой войны, кто бы ты не был по национальности, из какого-либо государства : японец или русский, или чех, кто угодно, участник Второй мировой войны получает пенсию, как участник Второй мировой войны. И здесь он получает как участник Второй мировой войны . Вот представьте, конечно как они там живут, очень хорошо, живут они очень хорошо. Я недавно с ними разговаривала по телефону, говорю: «я никогда не жалуюсь, и всегда говорю, что у нас все очень хорошо, потому что если будешь говорить плохо – все равно тебе никто не поможет . Я сказала, что мы очень живем хорошо, но вот эта фашистка Меркель, я думаю, на том конце провода сразу вздрогнули , а так после войны, конечно, тяжело было, и в очереди стояли и сами себе шили , сами обвязывали своих детей и научились делать все, а мои внуки теперь не умеют делать ничего : ни шить, ни вязать, все можно купить. Не знаю, может , это хорошо. Пусть они так живут, как они считают нужным. А внук мой, самый старший, ну я не могу сказать, что он оппозиционер. Но он все время мне говорил: «Ты жертва телевизора и передач, всегда и со всем не согласна со мной. Но не знаю, что мы прожили жизнь честно, нигде больше жить не хотелось, мне все нравилось, просто мы об этом не задумывались как-то. Я была в Германии. С нами жили немцы, они по возрасту подходили. За границей никого бояться не надо, кроме наших. Наши – никакую разведку не надо бояться, никто тебя не зацепит там , кроме наших хотя мы проходим такую проверку казалось бы, да? И вот эти немцы, мы с ними сдружились, он был врач, а она библиотекарь. Он врач-хирург. И тут же доложили, что они так дружат, что надо быть осторожнее, но она такая демократка из демократической Германии. Ее это разозлило страшно, и она пошла в наш особый отдел, там к представителю, сказала : вот что такое, мы друзья, мы демократическая республика, большие друзья, а какие могла там секреты, да она ничего не знала. Занимались хозяйством, нам сразу сказали, что вы едете туда не пузо греть, а за своими мужиками ухаживать, чтобы они были всегда здоровы, всегда накормленные хорошо, отдохнувшие. Так что климат так ужасный очень, влажный и жаркий. Как рассказывали, что когда там были американцы , то они руководили, сидели такие бочки специальные для охлаждения, они сидели в бочках, рассказывали , учили эфиопов.
И: В бочках с водой?(смех)
Г.И : Да, офицеры эфиопские очень образованные люди оказывались, это не как думают, что там вот они эфиопы, с дерева слезли, нет, они знали некоторые по 3-4 языка. Они учились в Англии, в Америке некоторые, Франции. Они знали русский, французский, английский язык. Но свой родной уже нет, не считается. Это были высокообразованные офицеры, очень умные. Но не знаю как потом, говорят, когда мы ушли оттуда, многих расстреляли, кода наши совсем ушли оттуда, не мы лично, а потом после нас там люди были . Как вот эти все в Эфиопии какие-то события произошли, какие –то сепаратисты, война междоусобная была. Мы так сдружились, что они потом нас пригласили к себе в Германии. Они жили в Ростке, встретили в Берлине с дочерью, но я хочу сказать, мы были в Берлине, наверно, 2 суток. Они сняли нам гостиницу такую, но прямо среднюю. Я как дитя войны, что называется, для меня дочь моя очень легко все это воспринимала, она тогда еще училась, пед заканчивала. Как раз когда 89 год Берлинская стена упала, упала она через 2 месяца нашего пребывания. Мы были 10 дней, мы были на этой площади, где их эта арка.
И: Браденбургские ворота…
Г.И: Да-да. Браденбургские ворота, но там стояла, мы видели эту стену и такие ну железные легкие ограждения, как бы границы. Вот вы мне не поверите, вот я шла, я все время не могла, от меня не отходила мысль, что вот я иду по этой площади и здесь были, уничтожались наши люди. Наши солдаты вот здесь падали, вот это ощущение, ну мне вот сколько мы были 10 дней, меня не покидало. Я не могу освободиться от войны до сих пор, а ведь сколько людей уехало, там живут наших. Ну из меня войну просто вытравить невозможно, она все время со мной особенно когда 47 год вышла картина «Молодая гвардия» Герасимова. И нас со школы водили на этот фильм, мы вышли, мы так рыдали, воспринимали Зою Космодемьянскую , война из нас невозможно ее вытравить . Мы играли в молодогвардейцев, мы были тимуровцами . Кстати, Тимурова команда, мы помогали дрова носить, вот идем по улице, мы тимуровцами себя представляли. Кто торф привозил в частные дома. Помогали. Мы считали, что пионеры должны себя так вести. Разве это плохо? Вот такое было воспитание нас. И оно из нас не выходит. А уже своим внукам я это не могу привить, они другие. Они совсем другие. Дети мои еще они из страданий к людям, а внуки уже не., они уже совсем по-другому живут. Это не знаю, хорошо или плохо. Вся моя жизнь.
И: Спасибо, Галина Ивановна. Ничего не забыли?(смех)
Г.И: Вроде ничего. Но , конечно, детство все на Оке прошло. Никто за нас не боялся, никто нас не искал. Голодно было, с утра на Оку, целый день там, есть хочется, дали 5 копеек, отрежут черного хлеба. «Дайте хлеба на 5 копеек». Отрежут кусок, можно даже было на 2 копейки, от буханки как-то, она уже знала как, вот кусок хлеба. Теперь за окой были поля, мы туда на лодке подъезжали, воровали морковь, вытаскивали морковь, в Оке ее мыли и этой морковью, а есди удастся еще кочан капусты, мы не подозревали , что у нас не кочан , а кочанок. Если домой принесешь морковку с кочанком, мама была бы против, но бвбушка у меня была совсем другим человеком. Принесла в дом – хорошо. Щи пустые, забеленные молоком, а иногда вообще ничего не было. Когда бабушка уйдет из дома, нет еды. Просто уйдет, чтобы ей не видеть, что я хочу есть. Все было, жили очень тяжело, конечно. Наши теперь от голода никто не умирает, но зато, я думаю, что вот это в еде, так сказать, в еде такие ограничения, может быть, мы поэтому долго живем, еда была натуральная, даже эта морковка больше приносила пользы, чем сейчас эти колбасы, я вспоминаю фильм , его замечательная женщина сняла «17 мгновений весны», недавно я ее как-то передачу смотрела, ее уже в живых нет. Но повторяли фильм, где она сказала : «Вот демократия, колбасы нет, колбасы нет, сейчас колбасы полно. Вот и жрите эту колбасу в демократию.» Осанова, нет, не Осанова. Замечательный режиссер, сняла вот это фильм. Я поняла, что это мой друг большой, такие же у нее жизненные устои, а то что жили так все время говорю : в родстве жили, квартиру дали, премию дали. Зарплату повысили, цены понизили. Все время радовались.
И: Иногда и повышали цены.
Г.И: Да, было и такое. Но сейчас, что сейчас.
И: А самая большая радость была какая?
Г.И: Самая большая радость, теперь я понимаю, когда мы приехали в Коломну, сначала мы были в доме, а в Коломне –то мы оказались, Сергей Георгиевич Горшков был коломчанин, адмирал флота, хозяин всего флота, при нема флот был самый могущественный во всем мире. Он наш коломчанин, моя мама с ним училась в одном классе. А когда он стал , а еще был вместе с Горшковым здесь в школе учился Антонов, тоже был адмиралом, на флоте на Востоке. И он , по моему, в 47 году погиб, у него в руках разорвалась мина, они глушили рыбу, конечно, так можно сказать, не в бою погиб человек. В мирное время. Был очень отчаянным человеком, мама рассказывала, когда он был в школе очень такой порывистый, хулиганистый, а Горшков был очень сдержанным, он из замечательной семьи учителей, которые в 9-ой школе преподавали . Кстати, моя дочь раз Горшкова для нашей школы много сделали , они были учителями отец и мать Сергея Георгиевича, а Горшков уж потом стал адмиралом флота. Она в министерстве военно-морского флота, туда поехала и сделала такое предложение: лучшим ученикам школы учредить премию военно-морского флота, премию Горшкова. И она этого добилась, и сейчас лучшие ученик 9 – ой школы получают премию, 1 и 2 премия, по- моему, чтобы поддерживать…
И: Линии первого ранга и второго…
Г.И: Да, да ,да. (смеется). Сюда приезжает дочь и приемный сын Игорь , Горшковы очень часто приезжают сюда, если когда будет такая встреча могу вам сказать. Может, кто-то из ваших пойдет.
И: Хорошо, да.
Г.И: Слава в это время был на Кубе, и у меня холерой заболели дети. Я была настолько в отчаянии , просто, холера это очень страшно. Вы не знаете ее признаки. Когда просто так лежит ребенок, у него изо всех щелей хлещет просто. Он обезвоживается, страшная картина. Я была в таком отчаянии, маме говорю: Мам, давай напишем письмо Горшкову, она говорит: Да ты чего, с ума сошла, кто я что с ним в школе училась, что сейчас Горшков, да он меня не помнит. Я говорю : Ну давай, все -таки напишем. Ни адреса не знаем, ничего. Мы знали дом, где жили его родители, но так он называется «Дворянское гнездо» , это у Сада дворца, комплекс домов, где жило все начальство , директора Коломзавода Пашин о мной учился, Мерлес. Очень много, главные инженеры, энергетики, они жили в этих домах. И Горшковы там жили, там была женщина, которая за ними ухаживала, когда старики Горшковы были. И мы ее нашли, пришли к ней, она говорит: Дайте нам адрес Горшкова, наивные люди, конечно. Она говорит : Не могу вам так дать адрес Горшкова, может она вас не помнит и не знает. Мы тогда говори : ну мы письмо на пишем, а вы передайте. Она говорит : Нет. Вот я спрошу, можно ли ваше письмо ему предать. Потом мы пришли, она их посещала в Москве на Фрунзенской набережной, и говорит: Разрешил . И м написали письмо. А Слава ничего не знает, он на Кубе. Мама написала письмо, и мы получили ответ. Как раз на Новый Год, у нас это хранится до сих пор, за личной его подписью : Уважаемая, Клавдия Степановна. Поздравляем Вас с Новым Годом, успехов во всем. А в отношении Квятковского вопрос будет решен в следующем году. Ну это был Новый Год. Мы об этом забыли, Слава на кубе. Уже лето, он приехал в отпуск. Мы взяли палатку….
И: Дети уже выздоровели.
Г.И: Дааа, все закончилось хорошо. Мы взяли палатку, у нас ничего не было, шли на Оку с детьми, и там дней 5-6, на Оке в палатке. Приезжаем сюда, Клавдия Степановна говорит: Вот вас не было, тут приезжал офицер с такими погонами , спрашивал тебя, вот телефон, чтобы ты срочно позвонила. Слава туда звонит, ему говорят : Иди на Коломзавод, там уже все известно. Он пошел туда , а ему говорят : Да, но у нас нет места, единицы. Ну да вот приезжали из Москвы. Мы о вас знаем, но у нас нет. Слава позвонил, мне вот так сказали. Его спросили : А какое место вы бы хотели. Я потом , как старуха из сказки о рыбаке и рыбка, говорю : Дурачина ты, простофиля, а чего ж ты такое место-то попросил, попросил бы место 1-го ранга(смеется), но он такой скромный человек, он очень был порядочный человек, мне так повезло в жизни, ребята. Этот человек сделал мою жизнь счастливой , до сих пор. Все его льготы перешли на меня, причем в военкомате мне так не сказали. Когда я спросила, они говорят : Да, если он там, когда был там, погиб бы где-нибудь, тогда бы….. А я случайно зашла в песнсионный отдел, сижу, жду очередь, смотрю, в 205 комнате написано : Для жен, вдов военнослужащих. Я зашла туда и говорю, рассказала ей где мы были, в каких он был службах, женщина говорит : Да, вы нам подходите, принесите все документы, подтверждающие, что он ветеран. Он очень долго прослужил. И они не говорят даже, в военкомате ничего, специально. А потом оказалось, что его льготы перешли на меня, проезд до Москвы, я могу пользоваться санаторием, правда за пол цены, но тем не менее, но я не езжу, потому что у меня собака и кошка, из-за них я никуда не езжу, потому что мне их жалко, что они беспризорными останутся. Мы отвечаем, кого приручили, да? Только там я узнала, так что Слава для меня как бы заработал эти льготы, у меня пенсия была, мала работала, на день его смерти 4 тысячи 187 рублей. А сейчас я получаю 12100 или 200 с чем-то, 219.
И: Тоже немного.
Г.И: Это для меня ну немного , конечно.
И: Ну ладно, спасибо, Галина Ивановна.(вздыхает)
Г.И: Спасибо деду моему. Когда мы были в Эфиопии… очень непорядочно , я понимаю, надоела вам.
И: Нет.
Г.И: Последнее. Когда мы были в Эфиопии, то там женщины мне говорят : Слушай, а мы вот приедем , получим новую квартиру. Я говорю : У вас же есть квартира. Есть. Мы ее сдали в фонд города, потому что у нас совершеннолетние дети, на тот момент у нас тоже были совершеннолетние дети. Говорит : Ну и что? Мы в командировке на 3 года, мы приезжаем и получаем от военкомата квартиру. Я Славе говорю: Славик, вот так можно получить вторую квартиру. Приедем, сдадим городу, это будет квартира наших детей, причем уже дочь замужем была, а он говорит : Чего, с ума сошла? Это с какими глазами я пойду, все знают, что у меня есть квартира, ну ты три года отсутствовал. Сдаешь квартиру, получаешь Форму-1 и приезжаешь через 3 года с этой службы. Он говорит : нет , я так делать не буду. Я считаю , что это он неправильно сделал. Вот такой был человек просто. А на Кубе его унесло отливом, он пошел купаться и его унесло отливом, он еле выбрался, потом он мне говорит : Ты знаешь, я так испугался, что подумают, что я сбежал…дизертировал. Никто бы не поверил, что я погиб. Настолько он был порядочным человеком. В Эфиопии он нашел танк, который был закопан, там была у нас часть танкистов. Верхушка торчала. Он механик, он с этой частью , где были танкисты, недалеко от нас из договоренности с эфиопами они раскопали этот танк, перевели его в рабочее состояние, даже есть свидетель живой, он в Коломне, он сейчас работает на Коломзаводе, раньше жил во Владивостоке. Когда жили в Эфиопии, мы ему так расхвалили Коломну и говорим : Ты что, давай, вот кончится командировка, на год был после нас, приезжай в Коломну, чего ты там во Владивостоке, приезжай в Коломну , будешь демобилизовываться, там коломзавод, уговорили перебраться в Коломну, он сейчас здесь, он может словесно сказать. Слава с этим танкистом привели в рабочее состояние, больше того был эфиопский праздник, там были десантные корабли, у которых зад отпадает и они с этого корабля, Слава вел этот корабль с эфиопами. Они прыгали из этого десантного корабля прямо в море, под водой, вышли нас сушу, и вышли на заминированное поле. Эфиопы там начали так , страшно, потому что все знали. Сказали : Двигайся обратно, в колею эту же, были все, думали, что все погибнут, все-таки он их вывел Слава. Этому есть живой свидетель, я не вру.
Г.И: А танк, что с танком-то?
Г.И: Ничего, так эфиопам и остался. Не знаю, может на нем потом воевали.
И: Ясно.
Г.И: Судьба. Потом говорит : Слушай ты выйди сегодня в обед, выйди на заднее крыльцо, посмотри, там помойка, огромная была помойка. Я вышла, слышу звуки-то, рычание танков, вышла смотрю, а они починили этот танк, утюжат это поле, чтобы его испытать, как он действует. А они там крутятся на этом танке, мимо наших домов прошли. Много чего было, все в прошлом. А самое хорошее время было, когда, конечно, мы приехали в Коломну, и получили квартиру. Мы стали в 3- комнатной квартире на Пионерской жить, у нас появился круглый стол, дети были, зятьев не было, хотя у меня зятья очень хорошо, вместе семьей собрались. Дочка пошла в первый класс , младшая, другая в 6 классе училась. Хорошо было, я понимаю, что это было самое хорошее время у нас с мужем. Потом пошли внуки, внуки….
И: Так это же прекрасно…
Г.И: Да…Но теперь мои дети не очень хотят свое время посвящать своим внукам, работа, надо зарабатывать, строить, а мы с дедом никакой дачи не построили, причем на заводе давали участки 6 соток, и что вы думаете? Когда я ему сказа: давай возьмем участок. Он говорит: Ты понимаешь, что мы как маленькое государство внутри другого государства, завод от нас зависит, мы у них получаем продукцию для военно-морского флота. И если я попрошу у завода, мне дадут этот участок, но я буду зависим от завода. И мы купили его, он не взял ничего, вот такой был человек. Про Путина всякие гадости говорят, что какой-то ребенок у него, это его личное дело, у него миллиарды, я так думаю, может, ошибаюсь, думаю, что наконец-то России повезло, что у нас есть Путин, единственное, за что я Ельцина, что нам оставил Путина. Как мы жили, как не получали зарплаты, народ иногда становится таким безмозглым, ничего не помнит, вот только бы им все больше и больше чего-то получать, но я понимаю, Америка все грабит, она живет всю жизнь грабежом, разорили все страны. Нефть себе качают, что мы знаем, немножко. Много чего не знаем, конечно. Но Путин отстаивает нашу Россию, не дает в обиду, много воруют и это правда, за всеми не усмотришь. Большие пространства очень. Но я не думаю, что Путин такой человек, что ему лично очень много надо . Сталин умер, после него сапоги и шинель осталась, он хорошо, конечно, и вино хорошее пил. Но какие-то богатства, он любил власть. А путин отстаивает интерес нашей странны все-таки. Сейчас поднять что называется хвост после Америки это очень тяжело, я слышала вчера выступление Асада , в Сирии сейчас кто президент, всех казнил в Ираке, убил Кадафи , а завтра он скажет, а надо растерзать Путина, а нам он не нравится. Да какое ваше собачье дело. Ирак, 1000 летнюю историю, Америке 200,300,400 лет только всего. То такая культура Ирака 1000 летие. И что? Да мало ли что им не нравится кто у власти, какое ваше собачье дело, кто нами правит, кто Сирией сейчас правит. А нам не нравится их сейчас, нам очень не нравится. Давайте его свергнем и растерзаем, также убьем руками народа, как они Кадафи убили. Ну нельзя тоже так, а Путин отстаивает интересы России. Пусть мы плохо живем, у меня 900 рублей субсидии отняли. Тоже жалко, я пострадавшая(смеется). Но если это на пользу стране, сейчас тяжелое положение, мы так привыкли, наши родители займы платили . Вы не знаете что такое займ? Добровольно принудительное. Отдаешь одну зарплату в год. Покупаешь облигации. Ну что делать, надо терпеть , лишь бы войны не было. А если ИГИЛ к нам придет , поотрезает нам всем бошки, страшно за внуков. Все, выгоните меня, пожалуйста.(смеется)
И: Мы не можем вас выгнать. Спасибо вам большое, Галина Ивановна.